Все снова застыли и вылупились на меня, как на оазис в пустыне.
– Расскажи мне, ненаглядный толстопузик, – погладила я его по пухлым щекам и обнаружила изумленные карие глаза. – Я тебе нравлюсь?
– Я евнух, – смущенно признался толстяк. – Мне никто не может нравиться.
– Евнух? А это кто?.. – удивилась я в полной тишине. – Кто-то особенный? Я не понимаю, чем он от остальных людей отличается. У него жабры растут или хвост телепается?
– У меня нет того, чему может нравиться женщина, – попытался объяснить евнух, стараясь не встречаться взглядом с хозяином.
– Мозгов, что ли? – не поверила я своим ушам.
От евнуха исходили оглушающие флюиды нерастраченной жажды любви и тщательно подавляемого, но отнюдь не исчезнувшего желания. Они чувствовались на расстоянии и вызывали у меня комфортное расслабление и стремление понежиться в лучах мощного источника чего-то приятного.
– А выглядишь очень даже целым. Таким… мм… – Я облизнулась: – Монументально целым. – Мурлыкнула: – Прямо-таки колоссально целым… И брось ты эти предрассудки. – Я ласково постучала пальчиком по его лбу. – Если у тебя чего-то не хватает, то все равно нужно жить дальше. У меня вот памяти нет. И что?
– Что? – влез Агилар, играя желваками и стискивая руку на сабле, которую он наполовину вытащил из ножен, сам того не замечая.
– Живу себе как-то… – пожала я плечами. Обратилась к толстопузу: – Пойдем, моя медовая лепешка, навестим лекаря. А по дороге я расскажу, как я могу тебе понравиться…
– Сам ее отнесу! – слишком поспешно выхватил меня из объятий разочарованного евнуха Агилар и заспешил дальше по коридору.
– Пока, мой сладкий персик, – пропела я, выглядывая из-за плеча уносившего меня мужчины. – Увидимся в гареме!
Госпожа Сирейла обошла пару раз вокруг Саида, пристально осмотрела со всех сторон и приказала толстяку, перед тем как нас догнать:
– Вечером зайдешь ко мне. – Многозначительно: – Будем проводить беседу на тему симпатий…
– Мне стоило приказать вставить тебе кляп! – рычал Агилар, размашисто следуя по коридору. – Тогда ты будешь меньше молоть всякую чушь своим языком!
– А что еще можно молоть языком? – заинтересовалась я. – Мне, правда, сказали, что можно сделать так. – И я провела язычком по его губам.
Сильные пальцы сжались еще крепче.
– Или так… – Я проникла им вовнутрь и коснулась его языка.
Агилар напрягся и застонал, отвечая на поцелуй.
– Еще можно сделать так, – прошептала я ему в губы, разворачиваясь у него на руках и обнимая ногами за талию.
По мускулистому торсу прокатилась едва заметная судорога, легкая дрожь, нашедшая пылкий отклик в моем теле.