– Все погибшие корабли вышли из одной точки. Значит, и источник заразы там. – Я посмотрела на куратора миссии. – Вам приходили сообщения о заболеваниях с Т-234?
– Вот нам тоже это весьма интересно! – раздалось от дверей.
В салон пришли остальные члены группы ученых: Кшеола Ом и Сей Шитцини.
Гаю Меш’ар осторожно кивнул:
– О каких-либо неизвестных заболеваниях – нет. Проблема в другом. Т-234 – это не просто тюрьма, а целый комплекс. Там отбывают наказание заключенные с разных планет и даже миров. По крайней мере, из тех, кто подписал соглашение. На планете организованы колонии открытого типа, где содержат, хм… по-земному, каторжан, если не ошибаюсь. Они занимаются разработкой и добычей полезных ископаемых. Есть несколько закрытых комплексов для пожизненных заключенных. Эти трудятся в шурфах глубоко под землей, где идут наиболее опасные работы. Сами понимаете, открыта планета давно, и так же давно ведутся разработки. Поэтому приходится зарываться все глубже. Климат суровый, и контингент там весьма специфический. Думаю, всем понятно, что частые медицинские осмотры в подобных местах не предусмотрены. И о здоровье фактически отложенных смертников мало кто заботится.
– Гуманизм во всей своей красе… – поморщился Зельдман.
– Это территория Земли, – почти огрызнулся Меш’ар.
– Да, но туда свозят все отбросы общества, – парировал Башаров. – И уверен: ваши тоже там есть.
– Есть, – кивнул х’шанец.
– Давайте по делу, – вмешался Кшеола.
– Вы правы, – согласился куратор. – Согласно номенклатурным данным, никаких неизвестных болезней там не зафиксировали. Но наши спецы отметили некоторые интересные отклонения.
– Отсюда подробнее, если можно, – подался вперед Башаров.
– У тех, кто работает в шурфах глубоко под землей, начались изменения. Зэки часто ведут себя… буйно, нагло, агрессивно. А по последним сводкам, работающих на глубине словно транквилизаторами накачали. Слишком спокойные, инертные… В то же время их слух и зрение изменились.
– Каким образом? – тихонечко поинтересовался наш скромный иммунолог.
– Данных мало, просто охрана отметила, что слышат слишком хорошо.
– А когда изменения обнаружили? Есть точка отсчета? – задал Башаров вопрос, который и у меня крутился на языке.
– Нет. Более того, об этих странностях стало известно после гибели первого корабля, на котором отбывших срок везли, но они не долетели… до свободы. Началась проверка, которая ничего толком не выявила.
– А где проверяющие? – спросила я. – С ними можно наладить связь?
Гаю поморщился:
– Они находились на том погибшем корабле, который вы видели на экранах.