Я не менее счастливо смеялась сквозь слезы, держась за руки здоровяка.
– Профессор, вы знакомы и с командором Рейш’аром? – удивился Башаров. – А вы полны сюрпризов.
– Командор? – повторила я и восхищенно выпалила: – Киш, ты стал командором целого межзвездного корабля?!
Огромный «призрак» слегка смутился, помялся, прежде чем ответить:
– Твои уроки не прошли даром.
– Уверена, что не только они, – немного грустно заверила я.
Киш кивнул, затем, несколько суетливо для такого крупного мужчины, предложил:
– Присаживайся, голодная же, а я тебя разговорами кормлю.
А я не могла наглядеться на него и удивлялась причудам судьбы. В душе такая легкость разливалась, такое счастье, словно в детство на минутку вернулась. На полянку в саду Хеш’аров, где мы частенько собирались с парнями.
Я присела за стол к х’шанцам. За соседний, к Зельдману, вернулся Башаров. Но так вышло, что мы теперь смотрели друг на друга и могли свободно общаться. Быстро просмотрев меню на встроенном в центре стола кибере, я сделала заказ. Потом мы с Кишем атаковали друг друга вопросами, забыв минут на пять о присутствующих в салоне. Выяснилось, что он, как и Лейс, закончил академию. Служит и пока не женат. Сообщая эту новость, он поиграл бровями, но понятно было, что он шутил таким образом и никаких видов на меня не имеет.
Я уже заканчивала с едой, на самом деле вкусной, и наблюдала за спором двоих моих коллег. Сначала они тихо перебрасывались репликами, а потом Башаров фыркнул и довольно громко произнес:
– Да читал я ваши работы, Зельдман. У меня сложилось впечатление, что вы своим паразитам оду пишете, а не научную работу.
Инфекционист встрепенулся и сел ровнее, явно намереваясь вступить в «боевую» дискуссию.
– Просто я много на своем веку повидал. И некоторые виды паразитов с самых разных планет часто играют ключевую роль в биогенезе.
– Вы еще скажите, чтобы мы глистов ложками ели для профилактики болезней…
– Башаров, ваш плоский медицинский юмор неуместен. И не только в столовой! – взвился инфекционист.
Я решила вмешаться в горячий спор, тем более что назрел один вопрос:
– Профессор, а не может быть наша розовая особым видом паразита?
Зельдман задумчиво пожевал тонкую губу:
– Пока не смотрел данные. И столь пагубное влияние… Тогда неясно, какой фактор мог бы стать провоцирующим для перехода от симбионта в патогенную флору, да еще настолько агрессивную…
Башаров, отодвинувшись от стола и положив ногу на ногу, покачивал коричневым мокасином и с интересом рассматривал меня. И не преминул включиться в разговор:
– В таком случае две недели – это инкубационный период. И что происходит в этот период времени? «Технически» мы знаем симптомы и прочее, но что именно влияет на, как вы предположили, паразита?