Стас снова затянулся. Разговоры о ключе испортили ему настроение.
– Вот, надеюсь, что в ноутбуке будет подсказка, – задумчиво протянул он. – А если не будет, то придется кое-кого поспрашивать. – Он подмигнул. – Ты ведь не будешь изображать пленную партизанку?
– Не буду, – прошептала я.
– Правильно. После третьего-четвертого ногтя даже немые становятся разговорчивыми.
– Я и так расскажу все, что знаю. – В горле опять пересохло. Я вспомнила Степана Крайнова, прикованного к батарее. У него было вырвано несколько ногтей. Стас не станет миндальничать и расшаркиваться, если ему нужна информация. – Я все расскажу! – пообещала я и с отвращением услышала в собственном голосе просительные нотки.
Стас затушил одну сигарету и тут же зажег следующую. Все-таки он немного нервничает. Нервничает, но скрывает. Означает ли это, что у меня есть шанс?
– А что будет со мной?
– Сама понимаешь, отпустить я тебя не могу, – задумчиво протянул он, – ты ведь сразу меня сдавать побежишь. Так что извини, ничего личного…
– Что?
– Придется убить. – Он выразительно провел ребром ладони по шее. – Ты не думай, я не маньяк какой-нибудь. Мне пытать и убивать совершенно не доставляет удовольствия. Но приходится. – Стас вздохнул.
– Сочувствую твоему бедственному положению. – Несмотря на ситуацию, я не смогла удержаться от сарказма.
– Посочувствуй своему, детка.
– «Детка» – дурацкое слово из американских боевиков.
– Да я никак обидел тебя, детка?
– Не обидел. Но ответь мне на один вопрос.
– Да хоть на десять! Время еще есть.
– Это ты повесил Микки?
Несколько минут Стас пытался понять, о чем я спрашиваю, потом расхохотался.
– Нет, Алиса, ты неподражаема! Я даже в чем-то понимаю Сашку.
– Польщена.
– Ну, конечно же, я! Рад, что ты его нашла. Кстати, Анжелы там рядом случайно не было?
– Нет, только я и Коля.
– Эх, такой перформанс пропал зря.
Наш разговор прервала телефонная трель. Стас поморщился, снял трубку с аппарата.
– Да, слушаю… – Пауза. – Алле, говорите! Алле! – Вместо ответа раздались короткие гудки.
Он раздраженно бросил трубку на рычаг и пожаловался мне:
– Школьники какие-то балуются. Уже не первый день.
Убийца докурил, кинул окурок в пепельницу и пошел на кухню. Оттуда донесся звук льющейся воды, шум электрочайника.
Я завертела головой. Стас примотал меня к «шведской стенке». Как большинство вещей, произведенных в Советском Союзе, «стенка» была совершенно неубиваемой. Все мои подергивания и попытки вырваться она переносила без звука. Процесс высвобождения осложнялся еще тем, что Стас примотал каждую руку скотчем к двум перекладинам – в районе локтя и запястья. Получилась на диво надежная и устойчивая конструкция. К сожалению.