– Нет, спасибо, Глашенька, не надо. – Голос стал приторно-ласковым, вкрадчивым. – Может, вы мне мобильный телефон Александра подскажете?
– Не положено, – гнула я свою линию. – Хозяин ругаться будет. Передать чего надо могу.
– Спасибо, Глашенька, я тогда в конце недели позвоню.
И трубку положил, гад такой! Сиди теперь, гадай, кто это был, клиент или сообщник убийцы. Может, стоило признаться, что Алиса – это я? Ладно, через неделю признаюсь, раз он такой гордый и с домработницей разговаривать не желает. Одно кажется понятным – точно не из полиции. Те и разговаривают не так, да и люди более простые, нашли бы, о чем с домработницей побеседовать. Тем более после моих «откровений» об особенностях собственной личной жизни. Справедливости ради заметим – абсолютно выдуманных особенностях.
Ладно, хватит щелкать клювом. До звонка загадочного Константина я хотела позвонить не менее загадочному Степе. Страшно, конечно, но надо же что-то делать! На всякий случай зажмурившись, я ткнула пальцем в кнопку вызова и поднесла мобильник к уху.
На том конце долго не отвечали. Насчитав двенадцать гудков, я уже собиралась положить трубку, когда звонкий молодой голос произнес:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, здравствуйте, – забормотала я. – Извините за беспокойство, я тут мобильник на улице нашла, а там в контактах ваш номер значится. Я подумала, может, вы хозяина телефона знаете, раз ваш номер в записной книжке записан.
– А кто это говорит? – подозрительно спросил человек на другом конце.
– Меня зовут Маша. – Я постаралась сказать это самым мягким и доброжелательным голосом, на какой только была способна. – Так вы знаете хозяина мобильника?
– Можно сказать и так. А откуда у вас этот телефон? – не унимался этот тугодум.
– Слушайте, Степан, или как вас там. Я нашла трубку на улице. Кто-то потерял, хочу отдать хозяину. Если не надо, могу вообще себе оставить или выкинуть. – Я уже вполне искренне верила в свою легенду и сердилась на этого идиота. Ему, понимаешь, хотят вернуть потерянное добро, а он еще выкаблучивается!
– Степан Степанович Крайнов был убит на своей квартире несколько дней назад, – проинформировал меня собеседник. – С вами говорит сержант полиции Рогожкин.
Я поперхнулась, закашлялась. И этот убит?
– Что-что? – переспросил сержант Рогожкин.
– Простите, это такое потрясение.
– Вы знали покойного?
– Нет, откуда?
– Тогда почему потрясение?
– Я, знаете ли, не каждый день с убийствами сталкиваюсь. – Ага, ага, всего второй день подряд. – А кто убийца, уже известно?
– Нам нельзя разглашать подробности, пока идет следствие, – как-то очень по-человечески вздохнул сержант. Судя по голосу, ему было не больше двадцати пяти лет и он тоже еще не привык каждый день сталкиваться с убийствами.