– Ну что ж, – нарочито бодро произнесла я, – давайте осмотрим левое крыло.
Герман все время пропускал меня вперед и при этом умудрялся незаметно уху и глазу указывать дорогу. На миг мне даже показалось, будто он и есть самое главное привидение этого дома. Надо посмотреть – отбрасывает ли он тень?
Каминный зал, гостевые комнаты, короткие и длинные коридоры, углы, обивка, люстры радовали мое дизайнерское сердце и доводили его до чесоточного любопытства: представить себе, что здесь есть квадратные метры, которые требуют корректировки, я не могла. Все было слишком хорошо, слишком приятно. Я уже давно не перешагивала порог дома, который бы мне настолько нравился. Только тишина, перемешанная с тиканьем часов (а они попадались практически на каждом шагу), вызывала недоумение. Эй, мамки-няньки, эй, детвора, где вы?! Ау!
Левое крыло встретило нас классическим благородным серым цветом, двумя оттенками зеленого, четкими линиями белого, коричневого и оранжево-бежевыми кляксами витражей и бра.
Красиво. Но в этих комнатах никто не живет – диагноз, который я всегда ставлю без ошибок.
Герман обвел взглядом роскошь Кондрашова и многозначительно произнес:
– Мы на вас очень надеемся.
Неплохо для начала, но душа, знаете ли, требует конкретики.
– Значит, вас не устраивает цвет? – Я вынула из сумки планшет и карандаш.
Герман тут же распахнул свой блокнот и вооружился ручкой.
– Да.
– Дмитрий Сергеевич хочет изменить цвет таким образом, чтобы мебель осталась? Или диваны и кресла тоже будем менять? – я прошла в смежную комнату, заглянула в еще один каминный зал и обернулась.
Герман, следовавший за мной, притормозил и задумчиво сдвинул брови:
– Пожалуй, мы бы сначала послушали ваши предложения, а затем приняли решение.
Как вам нравится эта фраза? У меня – полный восторг!
Они бы сначала послушали.
А затем они бы приняли решение.
Они! Понимаете?!
А где эти
они– я вас спрашиваю?!
И вообще у меня такое чувство, будто что-то не так… Не хватает, ну не хватает одного малюсенького пазлика в картинке… Не мрачно в левом крыле, совсем не мрачно.
– Здесь пока никто не живет, я правильно понимаю?
– Да, но скоро будут жить.
– Отлично. Вы мне скажете кто? – Я вернулась в первую комнату и принялась за набросок. Сначала я хотела нарисовать уже имеющуюся картину (не люблю фотографировать), а уж потом взяться за перемены. Андрей Юрьевич, я обещала, что вы станете мной гордиться – вот увидите, так и будет. Лариса Витальевна, ваша ненависть придает мне силы! Середа, привет!
Тэкс… Цвет… цвет поменять не трудно, но многое зависит от того, кто здесь будет жить. И от того, чего именно желает Кондрашов (пока я еще верю, что узнаю об этом).