*Справочно:
Если говорить о потерях Тихоокеанской эскадры в описываемом мире в первый день войны, то в целях сохранения «исторического баланса» без потопления одного броненосца (взамен погибшего в нашей истории двумя месяцами позже «Петропавловска»), увы, никак не обойтись. Повреждения еще одного броненосца тоже имеют аналог в реальности — навигационную аварию 13 марта 1904 года, когда «Пересвет» ударом в корму «Севастополя» повредил ему обшивку в подводной части и погнул лопасть правого винта. Правда, тогда винт смогли отремонтировать.
Наведавшийся к Порт-Артуру днем 27 января со своими основными силами из 6 броненосцев, 5 броненосных и 4 бронепалубных крейсеров, японский адмирал Х.Того, рассчитывавший добить понесшую потери Тихоокеанскую эскадру в артиллерийском бою, был неприятно удивлен тем, что количество пораженных торпедами русских кораблей явно не соответствует победным реляциям, которые были получены им от командиров миноносцев. Более того, невзирая на умеренную — 24–46 кабельтовых — дистанцию состоявшейся 45-минутной перестрелки с вышедшей ему навстречу русской эскадрой из 7 броненосцев и 6 крейсеров, поддержанной огнем крепостной артиллерии и приткнувшихся к берегу «Георгия Победоносца» и «Баяна», он даже не смог должным образом опознать, какие именно корабли противника были поражены в ночной атаке миноносцев. Поэтому в ушедшем от Того после боя донесении командованию фигурировали сведения о том, что торпедами был потоплен «Ретвизан» и выведены из строя «Варяг» и еще два крупных корабля.*
*Справочно:
В нашей истории такая ошибка Х.Того также имела место и он сообщал о выведении миноносцами из строя «Полтавы», «Аскольда» и еще 2-х кораблей.
В дневном бою японцы добились 39 попаданий снарядами всех калибров в русские броненосцы и крейсера, те ответили 34-мя, но критических повреждений корабли ни той, ни другой стороны не получили. При этом опыт состоявшегося сражения свидетельствовал, что возросшая по сравнению с довоенными представлениями дистанция ведения огня делает орудия калибром 75 мм и ниже в эскадренном бою фактически бесполезными. В этой связи закономерным, пожалуй, было то, что наибольшие людские потери у русских имели место на крейсерах «Варяг», «Рюрик» и «Аскольд», пытавшихся сблизиться с противником для ввода в действие малокалиберной артиллерии — на броненосцах прислугу этих орудий, наоборот, благоразумно убрали под защиту брони, минимизировав тем самым число выбывших из строя людей.
Бой 27 января позволил выявить и еще одно важное обстоятельство. Как оказалось, японцы стреляли фугасными снарядами с очень «тугими» взрывателями — некоторые из них вообще не разорвались, а при взрыве других не возникало никаких пожаров. По словам командира «Ретвизана», «взрыв японских снарядов не зажигал даже парусины» (имелись в виду чехлы, закрывавшие амбразуры башен).* Правда, узнав от агентов в Порт-Артуре о незначительных повреждениях русских кораблей, японцы быстро сделали выводы, и уже к лету 1904 года их фугасные снаряды взрывались практически безотказно, зажигая при этом не только парусину, но и все, что в принципе было способно гореть — дерево, краску, угольную пыль.