Однако же из всего требуемого в наличии имелись лишь строящиеся броненосцы «Пантелеймон» и «Георгий Победоносец» (в случае острой необходимости можно было пожертвовать интересами Балтийского флота и перевести на Тихий океан и два других балтийских броненосца «святой» серии) и броненосные крейсера-«бородинцы». И было вполне понятно, что силами только лишь отечественных заводов, как бы этого ни хотел новый управляющий Морским министерством*, проблему не решить. Поэтому после утверждения Николаем II в октябре 1897 года программы «усиленного судостроения», на которую выделялись дополнительные 90 миллионов рублей, постройка целого ряда кораблей, наряду с российскими предприятиями, была заказана и иностранным фирмам.
*Справочно:
П.П.Тыртов, если верить статье С.П.Сирого «Тринадцатый морской министр Императорского флота России адмирал Тыртов Павел Петрович», действительно был активным сторонником строительства кораблей преимущественно на российских верфях и из отечественных материалов.
ї 2. Великокняжеская «яхта» и «благодарность покровительнице»
Первый иностранный заказ по личному указанию великого князя — в свете типичной географии его зарубежных вояжей можно ли было в том сомневаться?! — достался «союзникам»-французам. Учитывая загруженность верфей на Балтике и «принимая во внимание настоятельную потребность в крейсерах», Гаврскому отделению фирмы «Форж и Шантье» предложили к постройке крейсер по чертежам «Паллады» — на тот момент о конструктивных недостатках кораблей этого типа еще не было известно, да и иного столь же проработанного проекта в наличии не имелось. Однако же новый флотский начальник пожелал в последующем иметь возможность использовать новый крейсер также в качестве собственной яхты. Потому заложенная уже в ноябре 1897 года «Светлана» должна была получить, в отличие от прочих кораблей серии, с особой роскошью отделанные помещения для размещения князя и его свиты, благо значительные размеры крейсера позволяли таковые переделки.
Лихачев, конечно, чертыхался — постоянно продвигавшийся Константином Николаевичем принцип серийности и унификации оснащения кораблей в этом заказе летел псу под хвост — но делал это украдкой. С начальственной блажью, увы, принято считаться в любой стране и во все времена — и посему Иван Федорович, за долгие годы общения со столичной аристократией изрядно поднаторевший в умении обуздывать в нужный момент свои «правдорубские» позывы и не желающий из-за опрометчивых высказываний оставлять флот без своего разумного попечения, заставил себя смириться и с барскими замашками нового главы Морского ведомства.