Посмотрел на свой сжатый кулак и раскрыл длиннопалую ладонь, разворачивая кисть. Знак распускающегося цветка — символ любви — одинаков для всех миров, и Мидир чуть не скрипнул зубами от злости.
Лорканн поднял бровь, хмыкнув раздражающе, договорил:
— …вереск! Зря ты притащил его в Нижний.
Мидир швырнул снегом бессильно, а Лорканн только расхохотался. Огонь за его спиной полыхнул яростнее.
— Не забудь о своих словах, волчий король. «Это всего лишь Лугнасад», — неблагой придвинулся вперед. — Правда, ветер нашептал, ты назвал ее королевой. Королева Мидира! Благие елки!
Желтый изогнутый клюв появился из-за спины неблагого, улегся на плечо. Перья приподнялись на голове полуптицы-полузверя, львиные лапы переступили рядом с сапогами Лорканна, и тот погладил грифона, словно делясь с ним весельем.
— «Мо гра»[1] еще не сказал? — проскрипел неблагой.
— Это и правда забавно услышать, — монотонно ответил Мидир, начиная злиться по-настоящему. — Еще забавнее, чем мне было узнать о королеве Лорканна. Все думаю, как она выносит тебя столько веков и двух детей спустя? Ты упрекаешь меня! Хотя сам был не особо честен!
— Не особо! Не особо, Мидир! — полыхнул желтизной глаз Лорканн. — А не «совсем нечестен»! Показаться слабее, чем есть, разумно. Вдобавок, ее мятежные идеи по переустройству мира я использовал. Она хотела поймать короля-грифона, — неожиданно хихикнул он, — и у нее получилось.
— Странно, что убить тебя она хотела лишь раз!
— Магия первой встречи! Знаешь ли, все меня хотят убить при первой встрече, а некоторые — при каждой! И молчат!
Мидир еле сдержал рык, но Лорканн понял, раз ухмыльнулся еще шире:
— Не держи в себе, благой! Давай встретимся, я всегда готов повыдирать тебе шерсть!
— А я — выщипать тебе перья! — рыкнул Мидир.
— Приятно, когда чувства столь сильны и взаимны. Хотя не мне тебе объяснять. Ты, я гляжу, до всего дорвался сам!
Холодок прошелся по спине Мидира. Лорканн все понял, разнюхал глубину задействованной магии.
— Не трогай мою королеву, Лорканн. Займись лучше своей, — процедил волчий король.
— Моя королева — неблагая, Мидир. Неблагая!
— И что с того?! Моя мать была земной женщиной!
Лорканн поднял голову и заклекотал не хуже птицы, прекрасно зная, как раздражает Мидира, сразу раздувшего ноздри.
Потом глянул сквозь опущенные ресницы:
— Только благие мастера сравнивать пушистое и горячее.
— Поясни, — сквозь зубы выдавил Мидир, примериваясь и вновь понимая — не зацепить.
— Джаретт не нарушил свободу Синни: она ушла под холмы добровольно. Что же до твоего милого Вереска, чью спину ты сейчас нежишь…