Черненый доспех разорван, как бумага, грудь разворочена, голова размозжена…
Мидир сглатывает и садится обратно на землю.
На этих плечах, прикрытых латными тяжелыми наплечниками, он часто катался волчонком; эти руки не забывали погладить его, когда принца изволил чихвостить отец; эта голова склонялась всегда с непритворной приязнью… Киринн составлял компанию Мидиру в его одиноком детстве, помогал справиться с юностью, и всякий раз уводил с глаз недовольного отца. Киринн находил новые умения, которые стоило освоить будущему командиру и воину. Например, развеяться после спора с королем, не осуждать себя сверх меры, улыбаться друзьям и находить в их присутствии поддержку.
Пожалуй, последнее Мидиру больше не с кем будет тренировать. И в этом виноват он сам, допустивший ошибку и слабость!
Вокруг Мидира собираются степняки и волки. Они против всех правил делятся магией…
Степняки больше не возводят городов, столь любимых драконами.
Мидиру хватит месяца вместо обычного года, чтобы восстановить целостность тела, чтимую ши еще более внешнего совершенства.
А место начальника замковой стражи будет свободно более двух тысяч лет.
***
— Покормил дракона. С рук! — хохотнул Мидир и тут же осекся. Потер запястье, полыхнувшее давней болью, а сердце — виной. — Не слишком крупного, но злобного. Эта зараза никак не хотела проглатывать Камень Огня, а я не знал другого способа справиться с ним.
Этайн побледнела до синевы, уцепилась за плечи волчьего короля, приникла всем телом, словно ветер готов был унести его, развеять, разнять по полоскам шрамов. Прошептала:
— И… Я помню, когда ты принес цветок желания, твои руки… Они были в свежих царапинах! Это после магии!
— Неласковые звери охраняют Черный лес. Вудвузы не слишком подчиняются даже своему королю, — хмыкнул Мидир. — Хотя незачем уничтожать все волшебные создания, пусть дикие и злобные. Волки и сами недалеко от них ушли. И за что ты любишь меня? — вырвалось само по себе.
— Неистового Мидира? Ты неукротим в гневе. И любишь показать, какое ты совершенство! Но ты честен и горд, благороден и смел. Как можно не любить тебя?
Она видела его таким, как он есть — и любила! Вопреки или благодаря тому, что видела, как понять?
Этайн покачнулась, потерла рукой лоб.
Мидир знал: нельзя примешивать магию ни в любовь, ни в близость, однако женщина казалась очень уставшей. Усталость эта им же нанесена — и Мидир переплел свои пальцы с пальцами Этайн — соединяя не тела, сознания.
И сразу с кожи, крови, от ее души на него обрушились волнение, благодарность, любовь и забота о нем. Не ради себя, как обычно понимал и делал он сам, заботясь о случайных подругах. А ради него.