Мидира любили его волки — но как короля и как владыку, как символ непоколебимой власти. Женщины любили то удовольствие, что он им дарил, даже если думали, что любят его самого.
Этайн же… Под шквалом впечатлений и чувств Мидир еле устоял на ногах.
— Я жива, мое сердце? — тоже покачнулась она.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— После того, что ты со мной сделал, я словно умерла и родилась заново. И знаешь, сегодня было по-иному, — шепотом добавила Этайн.
— Да, — согласился Мидир.
— А теперь ты вновь горячий.
— Не как человек.
— Почему всегда не как ши?
— Потому что иначе людские прикосновения болезненны, а прикосновения ши человека слишком возбуждают. Прости, я не сдержался и соединил наши сознания.
— Вот в чем дело, — протянула Этайн. — Вот почему я так остро и сильно чувствую тебя, вот почему я лишаюсь дыхания, а сердце бьется, как пойманная пташка! А я-то глупая, думала — это потому, что люблю тебя!
— А я горячий, потому что заболел, — в тон ей ответил Мидир и отвел взгляд.
Врать о чувствах, которых нет, не хотелось. Хорошо, что и Эохайд не любил Этайн, и та, понимая это, не требовала признаний с Мидира.
С обрыва было хорошо видно море. Крики чаек и гагар полнили небо, и теперь вольчему королю в их криках слышался плач и рыдание. Далеко внизу мелкой галькой глухо накатывался ледяной прибой, но вмиг все стихло.
Этайн развернулась, обхватила руками его за шею, глянула тревожно:
— Ты раньше говорил… ведь ши не болеют?
Видимо, что-то сказать ему все же придется.
— Я болен тобой, моя желанная, — поймал ее неверящую улыбку и качнул головой. — Пойдем, я покажу тебе короткое северное лето. И… — Мидир задумался на миг, но все же решился, — и одно место. Мне его показал брат.
Он провел Этайн по берегу к огромному замшелому валуну, лежащему в каменной чаше.
Этайн вопросительно взглянула на Мидира.
— Ничего тут особо не трогай, — отвернулся, пряча улыбку.
И рассмеялся от ойкания Этайн, когда громадный валун легко качнулся, подчиняясь женской ручке, и тут же встал на место.
— Ты знаешь сказку о муже, который дал жене разрешение заходить во все комнаты своего замка, кроме одной? — спросил волчий король, довольный ее непосредственным удивлением. — В которой были спрятаны трупы бывших жен?
— Прости-прости! Ты так коварно это сказал! Я не могла удержаться, хотя только коснулась пальцем. Но как? Как такое возможно?
— Иногда и скалы двигаются.
— Пусть всегда-всегда возвращаются потом обратно, — тихо и очень печально вымолвила Этайн.
— Теперь да. А когда-то это было ледник. Он прошел здесь, теряя часть себя по дороге.