Мидир любовался ей, словно впервые увидел. Ровный овал лица, тревожные хризолитовые глаза, ярко-алые губы…
Клепсидра дома Волка застучала особенно звонко, как обычно в преддверии перемен.
— Нет, я никому не отдам тебя, — прошептал Мидир, поднося к своим губам пальцы Этайн. Добавил громче: — Верь мне, дорогая. Я хочу находить твою руку в своей руке каждое утро этого мира.
На оставленном кларсахе со звоном лопнула струна, а лампа упала с обеденного стола. Мидир взмахнул рукой, смиряя пламя.
— Мой король, — вымолвил Джаред с укором. — Она не ваша. Не стоит оттягивать неизбежное. Сотрите ей память и отправьте в Верхний прямо сейчас! Отдайте ее…
— Кому, Джаред? К кому попадет Этайн?
— Дела земных вас не касаются.
— Джаред, кому?! Пр-р-равду!
Тяжелый вздох.
— Вы обошли ее защитный гейс. Есть большая вероятность того, что теперь Этайн заберут друиды.
— Именно! Я сказал — нет! — рявкнул Мидир вслух и про себя. Погладил вздрогнувшую Этайн и договорил для Джареда:
— Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Никогда! И она не узнает об обмане.
— Это все равно, что заливать костер вином!
— Я не верну Этайн. Она — моя женщина. Моя королева!
Примечания:
Благодарю Фату за предоставленный стих)
Место с камешком нагло потырено с побережья Баренцева моря, близ Семиостровья
1 кларсах — маленькая арфа
Глава 15. Вереск и младший брат
Мидир потратил на бесполезный визит к брату слишком много времени, и Этайн успела догнать его у дверей. Провела рукой по змейке, обвивающей ее шею, посмотрела с грустью, за которую волчьем королю очень захотелось прибить кого-то. Хотя этот кто-то уже изрядно пострадал сегодня.
Мидир поднес ее руку к губам, раздул ноздри, втягивая запах. Кроме привычной теплой сладости вереска, от которого сразу закружилась голова, ее кожа благоухала ароматом роз с ноткой хвойной горечи — видно, Этайн в саду все же побывала. И слабо, очень слабо ощущался запах брата.
Надо будет сажать Мэллина дальше от королевы, решил Мидир.
Его бы воля — и Этайн вообще не покидала бы покоев. Но следовало обуздать жадность. Хоть для того, чтобы, как сегодня, можно было слышать ее. Говорить с ней. Любоваться ею в солнечном свете и…
— У тебя глаза снова горят желтым, — прошептала подхваченная на руки Этайн.
— Ты уже знаешь волков. Скажи мне, когда это бывает?
— Когда совсем-совсем нет света.
Мидир покачал головой, и на его «Ещё!..» Этайн продолжила:
— Когда ты взбешен, мое сердце, либо очень возбужден.
— Пр-р-равильно… И нет. Может, был взбешен, а теперь — возбужден?
Стражи стояли ровно и словно не дышали, но их смущение читалось слишком явственно. Мидир, войдя в покои, плотно прикрыл дверь и накинул магический флер, чтобы ни звука, ни шороха не вырывалось наружу!