На следующее утро я готова была швырнуть расческой в зеркало, когда проклятая челка так и не легла на свое место. Всю жизнь мои золотистые волосы, которым так завидовали мои подружки, я собирала в хвост или оставляла распущенным. Только прямая челка, закрывавшая лоб, являлась неизменным элементом моей прически и даже стала отличительным признаком. Синие глаза, доставшиеся мне от матери, не нуждались в подводке, поэтому я, в отличие от многих девушек своего возраста, так редко пользовалась косметикой.
Наконец, разобравшись с челкой, которая в конце концов сдалась и приняла свой ежедневный облик, я босиком в одном белье прошагала в спальню, в очередной раз порадовавшись, что живу одна. Покопавшись в шкафу, в который только вчера вечером повесила весь свой гардероб, я остановила свой выбор на платье. Конец апреля радовал как никогда теплой погодой, поэтому на ногах у меня были босоножки на невысоком каблуке. Перекинув сумочку через плечо, я вылетела из квартирки.
— Доброе утро, мистер Хамфри!
Домовладелец поливал цветы, рассаженные вдоль заборчика, скорее просто дополнявшего интерьер, чем выполнявшего функцию ограждения против хулиганов.
— Доброе, мисс… — он махнул мне рукой в кожаной перчатке, так и не закончив предложение. Похоже, он никогда не запомнит мое имя.
«Adam’s market» уже был открыт, несмотря на ранний час. Я взялась за ручку ровно в девять утра, а судя по вывески — это как раз время открытия. В утреннем свете все немного отличалось от моего вчерашнего визита. Я зашла внутрь. Сначала мне показалось, что магазин пуст, но потом мои глаза привыкли к освещению. Напротив двери, спиной ко мне стояла женщина, которая, встав на цыпочки, пыталась достать с верхней полки стеллажа коробку, и, как только ей это удалось, со стороны прилавка раздался раздраженный мужской голос.
— Поставь сейчас же!
К девушке подскочил молодой человек в светлых брюках и футболке, тут же выхвативший коробку из ее рук. Она повернулась к нему, и я увидела ее огромный живот. Девушка была беременна, теперь стало понятно, почему молодой человек так переполошился. Парень, смерив ее гневным взглядом, поставил коробку на нижнюю полку. Девушка же, буркнув себе под нос что-то нечленораздельное, двинулась к прилавку. На ней было платье, доходившее до колен и кроссовки. Шнурок на правой ноге развязался, но она не обратила на это внимание. Девушка остановилась, встряхнув своими роскошными длинными волосами, поразительно рыжего цвета, и начала с кем-то разговаривать, но мне не было видно ее собеседника, пока тот не вышел из-за стеллажей. Молодой мужчина с темными, аккуратно уложенными волосами, одетый в дорогой черный костюм с белоснежной рубашкой, у которой была небрежно расстегнута верхняя пуговица, опустился перед девушкой на колени, склоняясь к ее ногам, и принялся завязывать шнурок. Я не являлась сентиментальной, но подобная сцена умилила бы даже самого черствого человека.