— Скажи мне, что случилось, Джаред, я смогу с этим справиться.
Зубы клацнули в тишине, когда он с силой сжал челюсти. Сначала я подумала, что это реакция на мои слова, но потом услышала вибрацию мобильного телефона, который он выудил из кармана.
— Запри дверь, — безапелляционным тоном произнес он и, прижав телефон к уху, вышел на улицу.
Закрыв дверь на замок, я механически повесила табличку «Закрыто» и вернулась к прилавку. Будучи ужасно расстроенной, я не замечала ничего вокруг и непроизвольно вздрогнула, когда огромное зеркало упало с комода по неизвестной мне причине. Позвонил Дилан, сообщая, что меньше чем через четверть часа будет у меня.
Сосредоточившись на собирании мелких осколков стекла, разбросанных по полу, я совершенно не следила за временем. Раздался требовательная трель входного звонка. Я надела шерстяную кофту и, распахнув дверь, открыла рот, чтобы поприветствовать Дилана, но мощный удар в лицо буквально сбил меня с ног. Наверное, при падении я обо что-то ударилась, потому что спину пронзила адская боль, и меня окутала кромешная тьма.
Первое, что я почувствовала — это боль. Но и та отошла на второй план, когда внезапно к горлу подкатила сильнейшая тошнота. Я еле успела перевернуться на бок, и меня тут же вырвало в предусмотрительно оставленное у кровати ведерко. Нестерпимая головная боль словно соревновалась в интенсивности с болью в спине — позвоночник, кажется, разваливался на куски. В горле першило, а в глазах щипало как после соленой воды.
Я находилась в маленькой белой комнатке, похожей больше на одиночную камеру — в углу стоял умывальник, унитаз, на тумбочке стоял стакан с водой, но я побоялась ее пить, не зная, кто ее здесь оставил. Постепенно воспоминания возвращались, но единственное, что осталось в моей памяти — приехал Дилан… А дальше пустота.
Дверь открылась, и в комнату зашел мужчина. Инстинкт самосохранение приказывал мне шевелиться, и я не посмела ослушаться. Правда, когда я отскочила в самый дальний угол, изо рта вырвался непроизвольный стон. Все тело пронзил очередной приступ сильнейшей боли, и мои зубы сжались, чтобы не выпустить ни звука.
— Я не трону тебя, — мягко проговорил мужчина, шагнув на свет.
Теперь я могла хорошенько его рассмотреть. Это был молодой человек — в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, с пепельными волосами и светлого цвета глазами. Он подошел ближе. Медленно. Стараясь показать, что не причинит мне вреда. Наклонившись, он без тени омерзения или отвращения поднял с пола злосчастное ведерко и вымыл его под струей воды из крана.