— Какая же ты неженка! Ничего не умеешь, еще и ноешь постоянно. Прополощи тряпку в чистой воде и смой порошок, и уборка будет закончена.
— Что мне с руками делать? Мне нужен крем.
— Сейчас отправлюсь в райончик модных магазинов и куплю тебе самый дорогой крем. Какая же ты избалованная! Селена вон намного скромнее.
— Кто?
— Селена. Она тоже перешла к нам из аристократической академии. Но с ней гораздо приятнее общаться, чем с тобой.
— Где она живет?
— Где и все мы, в общежитии. У них комната на трех человек в левом крыле. Это только тебя тут особо выделили. Она, кстати, и входить и выходить может без проблем.
— В общежитие ведь мне не пройти?
— Почему? Здесь все здания соединяются между собой. На втором этаже крытая галерея ведет к библиотеке, а с другой стороны — к общежитию.
Я раздумывала над тем, как бы встретиться с Селеной, когда к чулану подошли двое парней. Один из них держал в руках складную деревянную кровать, второй тащил на спине сундук.
— А матрас где? — поинтересовалась рыжая.
— В сундуке.
— Заносите. Кровать сюда, а сундук вон туда.
— У-уф. — Парни вышли из каморки, отряхнули руки и повернулись в мою сторону.
— А ничего, сладенькая такая, — сказал тот, что был повыше и более широк в плечах. Темно-каштановые волосы спадали на уши и немного топорщились в разные стороны. Цвет глаз я бы определила как светло-карий. — Я Истор. Хочешь, расскажу, что здесь и как устроено, освоиться помогу?
— Не хочу.
— Да я много не попрошу. Просто будь поласковей, конфетка. Я там еду принес, можешь меня поцеловать.
— Ист, тебе что, все равно с кем? Она же элита. — Светловолосый сероглазый напарник толкнул друга плечом и повернулся к старосте: — Элька, пошли, провожу.
— Да, идем, я тут измучилась вконец.
— Стойте! — окликнула я девушку, отодвигаясь подальше от поигрывающего бровями Истора.
— Чего тебе еще?
— Не забудьте передать ректору мой отказ.
— Еще чего! Сама ему скажешь, я нарываться не буду.
— Я не желаю видеть этого мерзкого человека!
— Это она о ректоре? — Парни переглянулись и дружно покрутили у виска пальцами, а Истор еще и присвистнул.
— Амиральд классный, а ты дура! Все, я ушла. — Староста задрала нос повыше и отправилась восвояси в компании плечистых студентов. Издали до меня долетел их издевательский смех.
Я легла на жесткий-прежесткий матрас и поворочалась с боку на бок. Кровать пришлось самой себе застилать, и сейчас грубая ткань простыни колола нежную кожу. Спать легла прямо в нижнем белье, та ночная рубашка, что прилагалась к платьям, была на ощупь даже хуже, чем простыня. Эту, судя по всему, неоднократно стирали, вот она и стала мягче. Какой ужас! Условия попросту нечеловеческие! Тут даже еда совершенно отвратительная. Мясо слишком прожарено, на мой вкус, а овощи переварены! Я перевернулась на другой бок, громко выругавшись при этом: