Это был не тот орел, совсем другой. За ним — еще и еще. Над головой носились гигантские птицы. По-видимому, в Вальхаллу невозможно войти, чтобы на тебя не напал десяток орлов. Они кидались даже друг на друга.
Дирк закрыл руками голову, защищаясь от диких, неистово бьющих крыльями птиц, зацепился за что-то ногой и упал на сырую солому. Шляпа откатилась под стол. Он потянулся за ней, вновь водрузил на голову и украдкой выглянул из-под стола.
Темноту оживляли большие костры.
В зале было шумно, пахло древесным дымом, жареной свининой, бараниной, кабанятиной, сладким, неприятным вином и палеными перьями.
Длиннющий, во весь зал, стол из дубовых досок ломился от дымящихся туш животных, огромных хлебов, массивных железных кубков среди похожих на муравьиные кучи восковых свечей. Вокруг пировали исполины — ели, пили вино, сражались за еду, сражались в еде, сражались с едой.
Неподалеку от Дирка на стол вскочил какой-то воин и принялся драться с жареной свиньей. Битва явно складывалась не в его пользу, но проигрывал он весело и задорно, чем заслужил одобрение собратьев — те обливали его вином из огромной посудины.
Крыша — насколько ее можно было рассмотреть при таком освещении — была сложена из щитов.
Дирк вцепился в шляпу, пригнул голову и побежал к стене. По пути, ощущая себя абсолютно невидимым — ведь он трезв как стеклышко и прилично (на его собственный взгляд) одет, — он имел возможность наблюдать все разнообразие жизненно важных функций человеческих организмов, кроме разве что чистки зубов.
В воздухе стоял тот же смрад, что распространял на вокзале Кингс-Кросс бродяга, который, безусловно, тоже участвовал в этом пиршестве. Вонь становилась все нестерпимее; чтобы справиться с ней, голова будто раздувалась до невероятных размеров. От звона мечей, грохота, шума едва не лопались перепонки и хотелось кричать. Дирк торопливо пробирался сквозь обезумевшую толпу, на него со всех сторон сыпались тумаки, его пинали, толкали, ему ставили подножки и обливали вином, однако наконец он достиг стены из массивных деревянных и каменных плит, покрытых вонючими коровьими шкурами.
Тяжело дыша, он оглянулся и в изумлении смотрел на открывшуюся перед ним картину.
Это Вальхалла!
Без всяких сомнений. Никакая контора выездного ресторанного обслуживания вам такого пира не устроит. Необузданное, шумное скопище пьянствующих богов, воинов и их развеселых подруг, мечи, костры, кабаньи туши — все это занимало места не меньше, чем вокзал Сент-Панкрас, и чадило так, что стаи мечущихся над головами ополоумевших орлов уже давно должны были сдохнуть от удушья.