Аромат химикатов поразил меня сначала. Было темно, и мои глаза с трудом приспособились к свету, который просачивался в комнату с расписанными холстами.
- Никс, - прошептал Абель, подходя ко мне сзади.
Я продолжала рассматривать бесчисленное множество картин. Они все были яркими, словно весенние цветы. Я проходила мимо каждой, проводя рукой рядом с ними. Я хотела коснуться хоть одной, но понимала, что не стоит.
- Что это?
Мягко закрывая за собой дверь, Абель остался молчалив.
Оглянувшись на него, я вернулась к произведениям искусства. Кто-то создавал все это с большим трепетом и мастерством. Все картины хорошо сохранились, только были немного пыльными. Никто не появлялся в этой комнате на протяжении долгого времени. Наклонившись, я поняла, что на каждом холсте была подпись. Крошечные, наклонные белые буквы в нижнем правом углу.
Бёрч.
- Ты нарисовал все это? – спросила я, выпрямляясь.
Свет отбрасывал четкие тени вдоль его носа и линии лба. Он едва наклонил голову.
- Нет.
- Тогда кто?
Сделав шаг, Абель подошел к одной из картин, что стояла на мольберте. А потом произнес:
- Моя мать.
Я замерла от шока, словно меня залили цементом... Его мать? И в глубине души я знала, еще до того, как задала свой вопрос, что с ней произошло что-то плохое.
- Что с ней случилось?
Его губы изогнулись, но это не была его стандартная улыбка.
- Она умерла. Много лет назад.
Я сильнее обняла себя руками.
- Когда тебе было шестнадцать? Поэтому ты сбежал?-
Абель повернулся, внимательно глядя на меня.
- У тебя отличная память на детали, - и он снова повернулся к холсту перед собой. – Хочешь знать, что произошло?
- Да, - я ответила быстро, без единого колебания.
Его лицо было серьезно, но меня все равно не покидало ужасное чувство, что я коснулась чего-то очень болезненного.
- Моя мама… была хорошим человеком, - он сделал паузу. – Даже больше. Мне трудно подобрать подходящее слово. Она была совершенна, и очень добра. С нежной душой. Идеальная, исключительная, - Абель повернул голову, и теперь смотрел в окно. – И все же, этого было недостаточно для него.
Мое тело сковал холод.
- Твой отец.
Кивнув, Абель провел раскрытой ладонью по мольберту, стирая с него пыль.
- Я не думаю, что он когда-либо действительно любил ее. Не важно, чтобы она ни делала, чтобы ни чувствовала… Его это не волновало. Когда она заболела, и врачи сказали, что ей осталось недолго… она начала рисовать. Я присоединился к ней. Мы сидели здесь часами, просто разговаривая и смеясь, наблюдая, как сохнут краски. Она всегда хотела стать художником, но бросила свою мечту, чтобы заботиться обо мне. Только тогда я уже стал старше, а она…, - он замолчал, скрипя зубами. - … Умирала.