— Гвардейская галера «Феодора» — Императорской Триере! Позвольте нам следовать самостоятельно.
Отсутствие фески не убедило голову — византиец определил принадлежность Василия по красно-голубому кителю.
— Янычар? — Голова слегка вскинула брови. — Это ничего не меняет. Переходите к нам на борт.
«Шайтан тебе в задницу!» — подумал Василий и отключил связь. Если пальнуть по ним неожиданно… Свиные уши! Ведь он сам недавно вывел из строя все орудия галеры! Уходить? Не уйдем. Придется на таран. Пурдзан поймет — это ради его джихада. И ради государственных интересов Конфедерации.
Василий уже начал маневр, когда на его плечо легла легкая рука. Феодора стояла рядом.
— Сделайте, как он рекомендует. Это не плен, вам просто предлагается помощь, — сказала она по-русски.
Василий ответил по-турецки, постаравшись придать голосу максимально официальный тон:
— Это плен, только пленница — вы, ханум. И не пытайтесь затеять драку в рубке, я вырублю вас в два удара.
— Верю, верю. Но и вы поверьте. Как бы вы ко мне не относились, но я знаю, что к нашим общим врагам вы относитесь еще хуже.
Да, это так, понял Василий. На фоне «римлян» разница между византийцами и конфедератами, даже разница между безжалостной Феодорой и монахами, которых она убила — любая разница казалась несущественной… БЫЛА несущественной.
Снова вспыхнул экран связи — на нем торчала все та же голова.
— Я понял ваш маневр, янычар, но я также понял, что вы его решили не завершать. Выдвигайте трубу. Сколько вас там?
— Да трое всего, — пожал плечами Василий, — один янычар, я, один сатир из среднего офицерского состава дир-зигунов и один ваш офицер, женщина.
Голова забеспокоилась.
— С ней все в порядке?.. Ах, да, вижу, она стоит в рубке. Ваше высо… Ваше благородие, мы ждем.
С глухим лязгом сомкнулись стыковочные губы. Через трубу прошли два гвардейца и встали в карауле по обе стороны люка. Феодора покинула галеру первой, не взглянув на гвардейцев.
Пурдзан ткнул Василия локтем:
— Гирей-ага, гяурка-то крутая!..
— М-да.
Еще раз они в этом убедились, когда по ее устному указу им выдали дипломатические пропуска — сразу же, без вопросов. И окончательно Василий был сбит с толку, когда на прогулочной палубе его представили Протосевасту Империи Мануилу Рюрику. Маленький суетливый человечек с нервной мимикой чем-то очень понравился Василию — наверное, своей феерической жестикуляцией. Сам Василий никогда не жестикулировал при разговоре, но любил, когда жестикулируют другие. Он доверял жестикулирующим людям: они, как казалось Василию, никогда не врут по-настоящему. Что ж, если это — первое после Императора лицо в Империи, значит, не все потеряно, врага можно будет одолеть сообща. Протосеваст как раз заговорил о враге: