– Оставь его, – коротко велел он, когда Пинон, второй индеец, решил подобрать добычу.
Всадники молча продолжили свой путь. Дон Хорхе сильнее надвинул на лоб широкополую шляпу: жара становилась просто невыносимой. Где-то вдалеке послышался стук копыт, потом вой собаки, клекот какой-то хищной птицы. От копыт лошадей поднималась удушливая пыль, и вскоре дон Хорхе и его попутчики натянули на лица платки. В какой-то момент собаки и лошади снова заволновались, а потом охотники увидели их – следы хищной кошки. Громадные, еще влажные отпечатки вели от лужи по небольшим утесам вверх.
«Зверь должен быть где-то совсем рядом».
Дон Хорхе поднял вверх руку – знак остановиться – и торопливо спрыгнул с коня. Эстансьеро сразу понял, что от этого места придется идти пешком. Он свистом подозвал собак и велел им не подавать голоса, когда они, повизгивая и помахивая хвостами, начали виться вокруг него и требовать внимания. Душегуб зарычал. Дон Хорхе еще раз проверил, удобно ли доставать нож из-за пояса, и взял в руки ружье. Теплый металл грел ладонь, отделанное серебром ложе, выполненное специально для него на заказ, поблескивало на солнце.
– Итаги, ты останешься с лошадьми. – Дон Хорхе кивнул тощему мужчине из сопровождения и взглянул на Пинона: – А ты пойдешь со мной.
Они друг за другом вскарабкались на утесы. Охота началась. Пума очутилась в западне. Дон Хорхе чувствовал себя окрыленным, как никогда. Он непременно убьет эту пуму. Она была не первой в его жизни, но убить хищника – это всегда нечто особенное, это лучше, чем подстрелить пару зайцев или нанду. Когда убиваешь хищника, по-настоящему чувствуешь жизнь. Эстансьеро вынужден был признать, что случались иногда такие дни, когда он ощущал себя старым и немощным, бренным, как и все в этом мире. Он и выглядел уже не так хорошо. Но в этот момент все отошло на второй план. Теперь он был в деле. Настоящий дон Хорхе вернулся. Никто больше не осмелится его предать. Вечером следующего дня не останется ни одного предателя.
Дон Хорхе добрался до первого уступа и огляделся. Душегуб ткнулся в ладонь мокрым носом. Дон Хорхе в нетерпении облизнул сухие губы. Индеец, которому велено было идти вместе с хозяином, преодолевал как раз последний отрезок подъема и ждал новых приказаний от эстансьеро. Смиренно опустив голову, тот стоял на краю небольшого плато. Собаки возбужденно поскуливали. Внизу можно было увидеть Итаги с лошадьми. Дон Хорхе тяжело вздохнул.
«Скоро я уложу пуму. Я прикончу зверя. Не могу этого дождаться».
От осознания этого сердце забилось еще быстрее. Он огляделся по сторонам. Но куда же подевалась чертова кошка? Далеко она уйти не могла. Это можно было определить по следам, да и собаки ее чуяли.