— О, конечно, — сказала Синьора, осознавая, как ей трудно ответить правильно по-английски.
Выйдя из автобуса, она пошла по набережной. Вокруг нее толпились молодые люди, стоявшие по одиночке, по парам и в компаниях. Отовсюду слышался веселый смех. Она вспомнила, что читала где-то о молодеющем населении страны; половина населения не достигла возраста двадцати четырех лет.
Она не ожидала, что увидит столь очевидное тому подтверждение. Молодежь была ярко одета. Когда она раньше уезжала в Англию на работу, Дублин казался серым и тусклым городом. Многие здания снесли, повсюду были красивые автомобили, а раньше на улицах было много велосипедов и подержанных машин. Магазины сверкали витринами и приглашали покупателей войти. Ее взгляд привлек журнал, на обложке которого красовалась девушка с большой обнаженной грудью. Раньше такое, конечно же, было запрещено.
Она пошла дальше, вниз по улице, следуя за потоком людей, вышла на площадь, которая напомнила площадь в Париже, куда однажды давным-давно они с Марио ездили на выходные. Выложенные булыжником улицы, открытые кафе, куда ни глянь, толпятся молодые люди, смеющиеся и болтающие друг с другом.
Никто не писал ей, что Дублин стал таким. Ни Бренда, которая, выйдя замуж, полностью погрузилась в семью и работу, ни ее сестры, ни братья… Все они были не такими людьми, которые любят гулять в подобных местах.
Синьора почувствовала, как ей нравится этот новый для нее мир, и зашла в кафе, чтобы выпить кофе.
Девушка лет восемнадцати с длинными рыжими волосами, точно такими же, как когда-то были у нее, принесла ей кофе. Она подумала, что Синьора иностранка.
— Из какой страны вы приехали? — поинтересовалась она, медленно проговаривая английские слова.
— Из Италии, с Сицилии, — ответила Синьора.
— Красивая страна, но знаете, я бы не поехала туда, пока бы не выучила язык.
— А почему так?
— Ну, я бы хотела понимать, о чем говорят парни, чтобы не вляпаться во что-нибудь, а как понять, если не знаешь языка.
— Я совсем не разговаривала по-итальянски, когда приехала туда, и действительно не понимала, что говорят вокруг, — сказала Синьора. — Но, ты знаешь, у меня все сложилось хорошо, даже отлично. Все было замечательно…
— И на сколько вы там остались?
— Надолго. Я прожила там двадцать шесть лет, — она сама удивилась, когда произнесла эту цифру.
Девушка с изумлением посмотрела на нее.
— Вы так долго оставались там, должно быть, вы полюбили эти края.
— О да, да.
— А когда вы вернулись?
— Сегодня, — ответила Синьора.
Она тяжело вздохнула и поняла, что девушка считает ее немного странной. Синьора знала, что она должна следить за собой и не позволять людям так думать о себе. Не ронять итальянских слов, не вздыхать в голос, не произносить непонятных, бессвязных фраз.