На долю секунды мне кажется, что Питер сейчас пошлет меня на три буквы, но он лишь медленно качает головой.
— Ты не совсем неправа, — признает он.
— Роуз Царелли, — говорит мама, поворачиваясь ко мне. — Ты лгала мне.
Его выгнали из школы, а она злится на меня?
Я спрыгиваю с дивана от возмущения:
— Я лгала? Что ты... Как ты вообще...
— Ты уже несколько месяцев мне говоришь, что не общаешься с Питером!
— Она и не общается, миссис Царелли, — говорит Трейси в мою защиту, хоть это и неправда. — Я знаю, что она не общается.
Голос Трейси посреди личного семейного разговора выводит меня из себя.
— А ты что здесь делаешь?
— Она тебя защищает, Роуз, — говорит Питер. — Не будь такой сучкой.
— Питер! — кричит мама.
Из дверного проема высовывается наша местная кинозвезда.
— Кэтлин? Все нормально?
Он смотрит на нее с серьезной озабоченностью, которую он, наверно, годами доводил ее до совершенства, тренируясь перед зеркалом.
Чудовищно смущенная мама нервно сглатывает и улыбается.
— Все отлично, Дирк. Просто улаживаем разногласия. Я подойду через минуту.
После еще одного идеально сыгранного взгляда, на этот раз сочувственного, Дирк исчезает на кухне, где, судя по звукам, Холли и Роберт наполняют посудомоечную машину.
Из–за сочетания изнеможения и гнева я чувствую себя словно в отключке — все вокруг кажется нереальным. Мой взгляд падает на телефон, который лежит на журнальном столике, где я оставила его на время мучительного поглощения закусок.
— Если ты не контактировала с Питером, откуда ты узнала, что с ним происходит? — спрашивает мама.
Если бы Питер не обозвал меня сучкой, я бы не решилась показать ей содержимое своего телефона.
Но он обозвал меня сучкой.
Я беру телефон и вижу, что пропустила три сообщения от Трейси. Сразу же открываю «Фото». Сажусь рядом с мамой и показываю одну из оставленных мной фотографий Питера. Она бледнеет.
Питер, узнав свой старый iPhone, вскакивает.
— Что ты делаешь?
Он хватает меня за руку и поворачивает телефон к себе, чтобы увидеть, что я ей показываю.
На этом фото Питер и Аманда склонились над журнальным столом со странными маленькими трубочками в руках.
Все замолкают, пытаясь понять, что происходит.
Питер садится с другой стороны от мамы, и его пристальный взгляд пронизывает меня как кинжал.
— Я просил тебя удалить мои фотографии.
— А зачем ты отдал мне телефон с ними? — парирую я.
Мама зажимает рот руками и закрывает глаза.
— Все будет хорошо, мам. Мне просто нужен перерыв, но мне разрешат вернуться. Не переживай из–за этого.
— Не переживать из-за этого? — говорит она.