— Кто тебе это сказал?
— Не ты. И не он, — бормочу я. — Он говорил, что останется там всего на полгода.
—Не было времени тебе рассказать, — говорит мама, ее глаза наполняются слезами. — Он принял это решение прямо перед тем, как это случилось. Кто тебе сказал? — снова спрашивает она.
— Один из парней, с которыми он работал. Он написал, как был рад, когда папа сказал, что подписал контракт на большее время, потому что игра в шахматы с папой была одной из вещей, делающих жизнь там сносной.
Мама опять начала качать головой.
— Он чувствовал, что это стоило того в финансовом плане, Роуз. Взрослым приходится рассматривать все факторы, чтобы принять решение.
Я знаю, что мама ощущает себя виноватой, так как она приветствовала решение папы поехать служить по контракту в Ирак. А еще я знаю, что она подталкивала его к этому, потому что он потерял работу инженера, в Ираке можно было хорошо заработать, а она бесилась из-за нехватки денег на оплату обучения в колледже. Было бы хорошо и умно, и великодушно уйти от этой неприятной темы.
Но я не могу. Просто не могу. Мне нужно насыпать немного соли на рану. Точнее, схватить солонку, снять с нее крышку и вывалить всю соль на ее израненную душу.
— Он чувствовал, что это того стоило? Или ты?
Слезы, наполнявшие ее глаза, текут по щекам, она встает, одергивает свою коричневую юбку-карандаш и поправляет шелковую блузку персикового цвета. Этот комплект всегда вознаграждается комплиментами от Трейси, и она надевает его, когда ей нужна помощь, чтобы почувствовать себя лучше.
— Я беру перерыв, — говорит она Кэрон и тянется за носовым платком, лежащим на журнальном столике, который завален художественными книгами о фотографии. — Я вернусь.
Уверена, что если бы мама не была мозгоправом, Кэрон не разрешила бы ей просто выйти. Меня бы точно заставили остаться в комнате.
За мамой закрывается дверь, а я чувствую себя отвратительно. Мне действительно нужно было это говорить?
Да, Роуз, тебе действительно нужно было это говорить. Иначе ты бы это не сказала. Это очевидно.
Кэрон грустно мне улыбается и что-то быстро помечает в своем большом желтом блокноте.
— Итак, во вторник в школу, — говорит она после недолгого молчания.
Я киваю.
— Как ты себя чувствуешь из-за этого?
Пожимаю плечами.
— Ты переживаешь из–за того, что увидишь Регину после каникул?
Удивительно, что Кэрон это спросила. Она, вроде как, нарушила протокол, заговорив о Регине во время семейной сессии, когда Кэтлин не было в комнате.
— Не совсем, — говорю я. Кэрон наклоняет голову, выражая замешательство, поскольку в прошлый раз ей удалось вытянуть из меня признание, что я нервничаю из-за встречи с Региной. — Я уже, вроде как, ее видела.