— Мне нужно идти. Ты отлично справилась, Роуз.
— Да, чувак, все было офигенно, — говорит Энджело. — И Трейс, если я стану, типа, моделью-звездой в твоем блоге, напиши моему агенту. Он захочет свои десять процентов.
Энджело подмигивает Трейси, и они с Джейми уходят по коридору. У меня нехорошее предчувствие насчет того, что они собираются делать. Настоящее нехорошее предчувствие.
— Эй, Роуз! — пронзительно кричит Энджело, дойдя до самой двери. — Скажи рыжей, что я сказал — она очень горячая. Скажи, что я буду в этой штуке у Трейси, ладно? И дай ей мой номер!
— Куда они пошли? — спрашивает Трейси, когда они выходят.
Я качаю головой. Раньше, когда Джейми уходил от меня, не отвечая на вопросы, это возбуждало. Потом это стало раздражать. Но сегодня это просто пугает. У Джейми и Энджело есть какой-то план, и я могу поспорить, что он как-то связан с Региной и Энтони.
— Девочки, — зовет нас с Трейси моя мама. — Тейлоры пригласили нас всех на десерт в «Morton's». Вы пойдете? — спрашивает она, глядя прямо на меня с неприкрытой надеждой, что я скажу «да».
Мысль о том, чтобы провести еще хоть немного времени, наблюдая за Дирком Тейлором, который позволяет себя фотографировать, чтобы раздуть свое эго и впечатлить мою маму, и Робертом, который влезает в каждый кадр, кажется такой противной, что я готова со всех ног мчаться отсюда. Я хочу сказать «нет», но Трейси толкает меня локтем под ребра и отвечает за меня.
— Звучит здорово, миссис Царелли. Спасибо, мистер Тейлор, — любезно говорит она, пытаясь загладить впечатление от моего сердитого взгляда. — Мы сейчас сходим за вещами Роуз и встретимся с вами в «Morton's» через пару минут. Пошли, Роуз, — говорит она, не дав мне даже рта раскрыть.
Я изумленно смотрю на Трейси, но ей даже не нужно издавать ни звука, чтобы я поняла, что она хочет сказать. «Твоя мама заслужила немного веселья. Не будь стервой».
Роберт потуже завязывает свой шарф, застегивает куртку и берет Холли за руку в варежках. Дирк устраивает целое шоу, наклоняясь, чтобы поднять кожаную перчатку, которую уронила мама, а потом уводит ее к выходу — взяв ее под руку — в холодный декабрьский вечер. Никогда не видела, чтобы какой-то мужчина, кроме моего отца, брал маму под руку. Трудно не дать пинка Дирку Тейлору, чтобы он свалился на ледяную дорожку, и не сказать ему, что последняя вещь, которая нужна в этом мире моей убитой горем маме — это какая-то кинозвезда, морочащая ей голову, когда скорбь по папе настолько сбила ее с толку, что она не понимает, где правда, а где ложь.