Если бы папа ее сейчас увидел, что бы он сделал? Что бы он сказал?
Он ее сейчас видит?
Надеюсь, нет, и ему же лучше.
Едва я чувствую, как к глазам подступают слезы, Трейси берет мою руку в свою и говорит:
— Она большая девочка. Она справится.
Ну, я рада, что хоть кто-то справится.
***
— Трейс, ты сказала, что мы придем. Я не пойду. Я ничего не говорила про десерт с Дирком Тейлором.
Трейси останавливает машину у светофора на выезде с парковки и включает правый поворотник.
— Рози, не веди себя так. Не такой уж он плохой.
Я замечаю этот десертный караван, направляющийся в «Morton's» через несколько метров от нас. И вдруг понимаю, что я не пойду. Даже если для этого придется открыть дверь и выброситься из движущейся машины.
— Не такой уж плохой? Он настолько отвратный, что это смущает.
— Я думаю, у него есть свое обаяние.
Конечно, ты думаешь. Потому что он классно смотрелся бы в твоем блоге. Я бесцельно топчу ногой скомканный коврик на полу, пытаясь его разгладить, хоть и знаю, что под ним лежат журналы.
— Рози, твоя мама обидится, если мы не придем.
— Мистер Голливуд поднимет ей настроение. О Боже. Не думаешь, что он выбрал имя Холли из-за созвучия со словом «Голливуд»? Потому что это было бы убого.
— Давай просто зайдем в «Morton's» на пару минут и уйдем, ладно?
— Трейс, я не хочу смотреть, как моя мама флиртует с этим засранцем.
Трейси молчит — наверно, ее удивило, что я выругалась. Ругательства — не самые мои любимые речевые обороты. Папа вбил нам в головы представление о том, что всегда можно найти более подходящие и выразительные слова, чем ругательства — но я должна признать, что иногда ругательства неплохо звучат. А если употребляешь их с толком, это по-настоящему привлекает внимание.
После паузы Трейси с раздражающим спокойствием, которому она, похоже, научилась в этом году, заявляет:
— Твоя мама не флиртует. Это Дирк Тейлор флиртует.
— Для этого нужны двое, — ворчу я.
— Знаешь что, Рози? Ты ведешь себя как эгоистка.
Трейси с тем же успехом могла бы меня ударить.
— Я веду себя как эгоистка? Мой папа погиб полтора года назад! Это всего восемнадцать месяцев! А она уже... она уже...
Я не заканчиваю это предложение, чтобы не расплакаться.
Обычно, когда у меня включается неразумный режим из-за мамы — или слезливый режим из–за отца — Трейси готова мне помочь, мила и точно знает, что сказать.
Но не в этот раз.
— Она уже что, Роуз? Общается с парнем? Позволяет ему поднять то, что уронила? Идет есть десерт с ним и толпой других людей?
— Фотографируется с его рукой на талии напоказ всему миру! — резко отвечаю я.