— Потому что хват был, не вам чета! — вскинулся лысоватый. — Ведь такой парень под уклон пошел! Бывало, что на аккордеоне, что плясать… И ничего на свете не боялся, пятерых подряд мог на обе лопатки!
В дежурку вопросительно заглянул высоченный молоденький парнишка.
— Виктор Зуев из штаба дружины, — шепнул Томину участковый. — Катерины Багровой, можно назвать, жених. Может, пригодится?
— Может, и пригодится.
Участковый сделал парню знак войти. Томин обернулся к дежурному:
— Вы директора помянули. Кого имели в виду?
— Семен Григорьича, конечно, — удивился тот, настолько это казалось ему общеизвестным.
— Фабулу в двух словах.
— Да это уж дела давно минувших дней…
— Э-э, не говори, старая любовь не ржавеет, — усмехнулся Иван Егорыч. — Загорский Семен Григорьевич был с Майей Петровной раньше еще знаком, до Еловска, — пояснил он Томину. — Приехал вскоре после нее, и все твердо считали, что вот-вот свадьба. Но Михаил пошел в атаку…
Виктор нервно вылез вперед:
— Простите, я не понимаю… Зачем этот странный разговор?.. Дескать, не ржавеет…
— Ты, Витя, погоди, тут серьезный вопрос, — остановили его и велели сесть. Опять завелся общий гомон:
— Зачем бы Семен Григорьевичу здесь оставаться?
— И то верно…
— Как Майя с Михаилом поженились, ему был прямой путь обратно в Ленинград.
— Не верил Семен Григорьевич, что они уживутся, ждал, пока Майя Петровна не выдержит. Вот что я думаю, — припечатал участковый.
Виктор положительно не был способен высказываться сидя. Снова вскочил:
— Почему вы ему приписываете что-то такое?.. Он всю душу отдал школе, возился с каждым, как с собственным! Я Семен Григорьевича глубоко уважаю и люблю…
— Вот чудак! — изумился дежурный. — В Еловске такого и человека нет, который бы Семен Григорьевича не уважал. Мы ведь о другом — мы о Багрове сейчас.
— А что о нем? Пьяница и скандалист, каких мало!
— Сплеча рубишь, молод еще! — оборвал лысоватый. — Ихняя вся порода такая. Дед до восьмидесяти лет за стол без рюмки не садился. Он до революции извозом промышлял — Савелий Багров, — так иной раз на большой дороге наскакивали по трое, а то и по четверо — голыми руками расшвыривал! Михаил Багров — лихих кровей! Вот откуда норов.
— Неужели вы не согласны, что он антиобщественный? — не сдавался потенциальный зять.
Лысоватый утратил свой пыл.
— Теперь уж, конечно, антиобщественный… Какой-то в нем надлом случился. Стал человек себя терять.
— Э, Павел Матвеич, — махнул рукой дежурный, — по-русски это называется просто: спился.
— Просто? Про Михаила-то Багрова — просто? Когда он что спроста делал, скажи? Мы что — сплетничать собрались? Или заметку в стенгазету сочиняем? Если станем примитивно судить — промахнемся так, что после не расхлебаем!..