Они еще потолковали на эту тему, и Томин внимательно выслушал обмен мнений.
— Решим так, — подытожил он, — Багров мог поверить Калищенко в двух случаях — или понимал, что тот сообщил правду, или известие было очень похоже на правду.
Собеседники выжидательно молчали.
— Подумайте: что-нибудь произошло, что вплотную затрагивает Багрова? Предположим, он был бы здесь — что-нибудь всколыхнуло бы его, заставило вмешаться?
Дежурный с участковым подумали вместе, подумали порознь и отрицательно покачали головами.
«Ничего не вытанцовывается! А Багров все ближе… Но, собственно, кто поручится, что его несет именно в Еловск? Ах, да, Паша ручался. Впрочем, были случаи, и он обманывался…»
Пришел еще и еще кто-то, присоединился к обсуждению.
— Давайте зайдем с другой стороны, — сказал Томин. — Нет ли серьезного нераскрытого преступления — старого, еще до ареста Багрова?
Дежурный сощурился, стараясь уловить мысль Томина.
— Это, значит, ход такой: Мишка чего-нибудь натворил и, пока не поймали, сел по мелочи?
— А Калищенко ему шепнул, что теперь, мол, докопались до прежнего?
Томин кивнул.
— Хитро! Да только не про нас. Ничего хоть мало похожего. Верно, Егорыч?
— Бог миловал. У нас «висячек» вовсе нет, — похвастался он к слову.
— А коза, Егорыч?
Все засмеялись.
«Счастливые люди. Единственная „висячка“, да и та из козьей жизни».
Но слушать про козу было некогда. Шмель гудел неотступно, и благодушное настроение присутствовавших начало понемногу раздражать. Не усидев на стуле, Томин взялся расхаживать по просторной дежурке.
«Придется вернуться к Пашиной версии. Только не сразу тыкать пальцем в жену».
— Ставлю на повестку дня семейный вопрос, — объявил он. — Домочадцы, родственники в Еловске. Какие родственники? И какие события? Все подряд.
Стали перебирать:
— Варвара — золовка — двойню родила.
— Катерина Багрова со своим Витькой поссорилась. Тихон сессию в техникуме сдал…
— Старика Багрова ревматизм скрутил… А старуха у дочери гостит. А двоюродная сестра…
«Мать честная, все-то они знают, а толку чуть! Тут до вечера не переслушаешь».
— А что насчет отношений с женой? — спросил он, перекрывая галдеж.
Наступило общее несколько натянутое молчание. Затем ответил какой-то грузный, лысоватый, сильно на возрасте:
— Я вам скажу откровенно, ничего хорошего ни ей, ни ему. Он наш коренной, можно сказать, на печи вырос, она — ленинградская. Совсем две разные породы. Не пара она ему была, не пара и осталась.
Дежурный запротестовал:
— Верней — он ей не пара, вот эта да! Майя когда приехала, мы только рты раскрыли! Если бы у Михаила не те кулаки, его бы с зависти извели, когда он ее у директора отбил!