— Майя, ты должна была уйти! Жить с человеком, который на глазах деградирует. Во имя чего?!
— Однажды заикнулась о разводе. Страшно вспомнить. Он меня ударил… и сразу заподозрил Семена, еле удержала, чтоб не кинулся выяснять отношения!
— Бедная моя. Он же еще и ревновал!
— Первые годы — совсем нет. Был слишком уверен в себе. Но когда почувствовал, что я уже не та… Конечно, вообразил, что замешан Загорский. Тут начал беситься. И это распространилось на школу вообще. Ревновал меня к ученикам, к тетрадям, к родительским собраниям.
— И ты все принесла в жертву.
— Это была последняя попытка, Лена. Он дал клятву: ты бросишь школу, я брошу пить.
— Сколько не пил?
— Месяца два. Наверное, думал устоять. А как понял, что не может… это его подкосило.
— А ты и смирилась, сложила лапки!
До чего ей хотелось поднять подругу на борьбу! Ей чудилось слабоволие там, где была стойкость характера — только иного, чем у нее.
Багрова усмехнулась:
— Я чувствую, у тебя на языке слова о женском достоинстве и прочее. А поставь себя на мое место. Добром Михаил меня ни за что бы не отпустил, понимаешь? Он бы на все пошел! Оставалось только сбежать. Тайком собрать вещички, подхватить Катьку — и деру. Скажи, куда? Близких родственников уже нет. Дальних подобрала ленинградская блокада. Не было просто угла, куда деться!.. Единственный человек, на которого я могла бы опереться, — это Семен.
— Не так это мало — Семен Григорьевич Загорский.
— Но у него же на плечах школа! И есть этические нормы, если ты зовешься педагогом… Но возьмем даже грубо житейски. Вот мы уезжаем. Михаил бросается вдогонку. Чтобы не дрожать за Загорского, надо затаиться где-нибудь на несколько лет. Он на это не пошел бы — унизительно. Он рыцарь гордый.
— Не сгущай краски, Майя! В конце концов, есть милиция. Неужели нельзя было найти управу на Багрова?
— То-то твоя милиция который день его ловит — поймать не может. Думала я уйти, Лена, думала. Но пока дозрела — сил не осталось. Выгорела дотла.
— Мне тоже одно время казалось, что я, как колчушка.
— Но ты же полюбила! И ожила. А я… ну да, очень уважаю Семена, считаю родным практически человеком. А все остальное быльем поросло. Значит, взваливать ему на плечи себя и Катю, подвергать опасности, просто спекулируя на его чувстве?..
«Хоть бы и так!» — чуть не вырвалось у Сергеевой, но она спохватилась. Обе надолго замолчали.
Майя Петровна встрепенулась, вспомнив, что Катя, конечно, без нее не ужинает.
— Прорвало сегодня. То тебя, то меня… Нет, подумать только — Шахиня! Пора по домам, Лена.
— Погоди, Майя, погоди… Мне кажется, надо сообщить о твоих подозрениях, что Михаил направляется домой.