Булак-Балахович принадлежал к числу тех, кто непосредственно руководил боевыми порядками атакующих на всех белых фронтах и от кого зависел тактический успех операций. В большинстве эти люди были безжалостны и молоды — до сорока, во всяком случае. Они тяготели к индивидуальным целям и негосударственной политике. Кое-кто совершил и авантюристическую петлю, подобно Булак-Балаховичу, дезертировав из Красной Армии. Несмотря на разный культурный уровень, образование и войсковую подготовку, несмотря на неодинаковую подоплеку борьбы против утвердившегося строя, они были крепкие, выносливые и в военном отношении не бесталанные, а иногда и ярко одаренные деятели. Несгибаемая воля умирающего от тифа Каппеля, тачаночные удары Махно, слащевские маневры и контрманевры заключительного периода Добрармии!.. Да что говорить! Воевать умели!
Однако всегда и везде они изображали, что хотят опереться на крестьянскую массу и первые, если не считать Столыпина, ее расслоили, обслуживая лишь интересы зажиточных производителей сельскохозяйственной продукции или скорее «аристократической», довольно немногочисленной крестьянской верхушки.
Отдать заблудших братьев в лапы балаховцев преступно. Пора этих сбитых с толку сагитировать да выводить и не по одному, по двое, а массой — рывком! Но прежде надо вернуться к Климентьеву с разведкой — с тем, что запомнил и нашифровал, — и надо, чтоб в определенном месте дожидались.
Крюков долго размышлял: самому ли идти через фронт или послать Газетова с шифровкой? Да много ли в шифровке нашифруешь? Решил идти сам. Его переполняли впечатления. Газетов капнул соседям по казарме, что Крюков встретил куму и приклеился к ней, чем вызвал у дезертиров зависть и одобрение. Тихий, тихий, а не промах!
Прощаясь, Газетов обнял Крюкова:
— Как моя Настя, поспрошай у Климентьева обязательно. Обещаешь?
— Обещаю. Ты меня жди, не бойся. Я возвращусь, ежели не убьют.
Ночью он пересек линию окопов и через трое суток добрался до штаба 10-й стрелковой дивизии. Климентьев ахнул: сроду подобная разведка не доставалась. Выводить заблудших братьев, выводить! Другого решения нет.
О постановлении, принятом коллегией по поводу поданного рапорта, Скоков кратко и выразительно известил подчиненного по месту пребывания в дезеркоме славной 10-й дивизии: «Товарищи оставили твое дурацкое прошение без последствий. Бумажку просто выбросили в корзину. Если бы тов. Вальцев не отстоял, то тебя бы еще и одернули за попытку дезертировать. Север нынче нуждается в железных проверенных кадрах. Северу уделяется повышенное внимание. Пока не разгромлен Юденич, опасность велика и даже смертельна. Если такие, как ты, сотрудники будут стремиться на фронт, то нам не избежать неприятностей.