(Обычно я начинаю вспоминать от этой строки, опустив тягостную предысторию, и дальше вплоть до разлуки, чтобы с последним поцелуем поставить точку и начать все сначала. Пластинка не долгоиграющая, но ничего не стоит запустить ее опять, хотя с каждым новым проигрыванием звук стирается и слабеет; если сравнить два соседних кружения пластинки, это вроде бы совсем неощутимо, но если взять два кружения с интервалом в несколько лет, разница в звуке окажется едва ли не безутешной, с провалами голосов и фраз, тогда на помощь слуховым воспоминаниям приходят жесты, запахи, память глаз и память кожи, в зависимости от настроения реанимация прошлого может получиться самым нежданным образом, и заигранная пластинка обретет вполне современную звучность, становясь стереофоничной, и ты оказываешься в самом центре звука.
Но ведь и тягостная предыстория с каждым годом становится все более сладостной — отчего же так?)
— Ты не представляешь, как я тебя ждала.
— И не хочу представлять. Покажи в натуре.
— Не покажу. Пока мы не договоримся на будущее: не таить друг от друга ничего-ничего. Абсолютное доверие. Полная распахнутость души. Если бы ты мне сказал сам, я была бы спокойной, уверяю тебя. А коль ты скрыл и я узнала случайно, значит, это более чем опасно. Обещаешь мне? Клянись.
— Клянусь созвездием Золотого Тельца и теорией относительности. Клянусь законом Бойля — Мариотта и Гей-Люсака, что буду всегда прямолинейным, как луч света, а если меня погрузят в инородную среду, я обязуюсь вытеснить из нее ровно столько, сколько вытеснял до этого. «Эврика!» — вскричал Архимед и голым помчался по Парфенонштрассе.
— Что с тобой происходит? Ты нынче какой-то не такой.
— Нечто о пользе лесных прогулок и собирания ягод, непременно составлю такой реферат. Ты не спешишь на дежурство?
— Я подменилась с Тамарой на три часа. Но могу и больше.
— А как у тебя с отпуском? Отпуск ты можешь получить?
— Не думала об этом. Однако вряд ли.
— Тогда наводящий вопрос: сколько времени нужно тебе для счастья?
— Ровно столько, сколько ты будешь со мной, ну хоть до завтрашнего утра.
— Мне требуется гораздо больше. Сорок восемь часов — и ни минутой меньше. Вот что мне нужно для счастья.
— Кто же даст тебе такой шикарный отпуск?
— Уже дали, представь себе. Майор сказал: отдыхайте сорок восемь часов, шагом марш. Я сделал поворот кругом — и к тебе.
— Сколько прошло?
— Ни одной минуточки. Сорок восемь часов чистого времени, дорога туда и обратно не засчитывается.
— Какое счастье! Ты решил, как распорядишься своим необъятным богатством?