Вот болтушка, я не выдержал, засмеялся:
— Марина, прошу тебя, вовсе не обязательно выкладывать с первого раза свою сногсшибательную эрудицию в обмен на съеденную осетрину.
Маргарита Александровна остудила мой родительский пыл:
— Отчего же? Пусть выскажется. И я могу ей рассказать, как было все на самом деле. Вот только кончу переодеваться…
Марина рывком повернулась к ней:
— А вы уверены, что так оно и было? Или это теперь, двадцать пять лет спустя, так видится в колодце вашего прошлого, из которого вы даже не можете дать напиться другому?
— Подожди, Марина. Сядь и не резвись словами. Давай помолчим немного, сосредоточимся, и я тебе все расскажу.
— Ясно. Вот про него? Кто это? — Марина указала рукой в угол. — Это и есть ваш сын?
Меня последнее слово особенно поразило — могло ли оно прозвучать в этих стенах? Посмотрев по направлению указующей руки Марины, я увидел в кресле молодого человека и сразу узнал его. Это был старший лейтенант Владимир Коркин по прозвищу Старшой, однако же в штатском, хоть и стрижен по-солдатски под бобрик. Видимо боясь опоздать к нам, он одевался наспех, без особого разбора и знания современной моды, но все получилось вполне пристойно, а странности, если таковые имелись, были весьма простительны: вишневого цвета галстук при синих спортивных кедах довоенной модели или носки с яркую полоску, явно не подходившие к апрелю, впрочем, ведь он мог и не знать, в какой месяц попадет к нам.
Но это, повторяю, мелочи. А главное, что он выглядел здоровым и даже успел загореть где-то, опять-таки в нарушение сезонного расписания. Он отпустил бороду, чтобы казаться более современным.
Я даже не заметил, как он вошел. Он сидел в кресле у окна с задумчивым видом, но глаз от меня не прятал.
— Здравствуй, Володя, — сказал я. — Ты давно здесь?
— Здравствуй, Иван, — сказал он, голос у него был хриплый и стылый, я даже испугался.
— Как ты себя чувствуешь? Ты нездоров? — спросил я с тревогой.
— Это у меня хроническое, — сказал он. — Ты не волнуйся, для моего положения я чувствую себя вполне сносно. Ты тоже, я смотрю, в полном порядке. По-моему, ты пришел сюда в первый раз, а чувствуешь себя как дома.
Маргарита Александровна, как и обещала, ушла в себя и не реагировала на голоса, обхватив ладонями голову и опершись локтями в стол. Марина, поскольку она первая обнаружила Володю, с участием слушала нас, пытаясь разобраться в смысле наших слов, скрытом от нее завесой времени.
— Я живу далеко отсюда, Володя, — продолжал я. — И сюда меня ты привел.
— Вот как? И я далеко отсюда, в другой земле. Боюсь, что я тебя сюда не посылал. Возможно, и сам я здесь лишь по твоей воле, впрочем, это не имеет значения. Ты с дочерью разговаривал? Красивая у тебя дочь, Иван. А я вот все сына своего хочу посмотреть.