— Простите, — Марина остановилась, будто на невидимую стену наскочила. — Так это вы товарищ моего отца? Я не сразу сообразила, я сначала думала, что вы мальчишка с улицы, ну те, которые с гитарами… Потом еще глупее подумала…
— Я играл на мандолине. Задумчивый инструмент, — говорил он, как бы оставляя в стороне ее намеки.
Но Марина умела бить напрямик:
— Ага, теперь я поняла. Вы тот человек, который сделал вдовой Маргариту Александровну, мою будущую мачеху. Приношу вам свои соболезнования. Надеюсь, у вас не было иного выхода?
— Не знаю, — задумчиво отвечал он, — я сам старался понять это. И в письме писал, разве вы не читали?..
Марина не успела ответить.
Маргарита Александровна встрепенулась за столом, проведя ладонью перед глазами и поднимая завесу, отделявшую ее от нас.
— О чем вы там говорите? — устало спросила она.
— Мы вспоминали тебя, — сказал Володя.
— Вы что-то сказали? — она смотрела на меня.
— Он сказал, что мы вспоминали вас, — сказал я.
— Я тоже вспоминала, — сказала она. — Разве здесь есть кто-то другой?
— Здесь есть память, — ответил я.
— Почему же я не слышу ее голоса? — удивилась она.
— Что она говорит? — приставал из кресла Володя. — Я ее не слышу. Рот раскрывается, но звука нет, весьма странно с физической точки зрения, такое может быть лишь в безвоздушном пространстве.
— Она тоже говорит, что не слышит тебя, — я старался изо всех сил, пытаясь наладить контакты. — Если вы оба слышите меня, я могу быть посредником.
— Я понял, Иван, — отозвался он из своего угла. — Это оттого, что разные поля напряжений, поэтому разность потенциалов возникнуть не может, хотя такое объяснение, строго говоря, лишено физического смысла. Отпусти, Иван, меня, здесь слишком высоко, я не привык. И этот город в окне мне незнаком. Отпусти меня к земле, на свой этаж.
— Ты не ответил на мой главный вопрос.
— Ах, Иван, ты всегда хотел быть добреньким, но тебя каждый раз разоблачали.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— Поймешь сегодня вечером. Тебя опять разоблачат — за твои же добрые дела.
— Я не о том тебя спрашивал, о главном.
— Я ответил тебе: не знаю.
— Это не ответ, а уход от него. В сущности, ты всегда уходил от ответа.
— Не думаю. Ведь существуют и неопределенные ответы, одно время я даже занимался принципами неопределенности. И вообще, вопрос задан не по адресу. Не я должен давать ответ.
— Кто же?
— Ты сам. И еще в большей степени твоя дочь. Довольна ли она тем, как ты живешь?
— Отчего бы ей быть недовольной? Она имеет все, в том числе и то, чего мы не имели.
— Ты за нее не отвечай, Иван. Ты сам у нее спроси.