Пока он дрых, у меня была возможность подумать про Рыжего, сдохшего в подземелье. Итак… Тип лица у этой твари был вполне европейским. Я бы даже сказал, что он англичанин. Имени рабочие не назвали, а расспрашивать не хотелось. Прибыл сюда вместе с Линаресом или появился до этого – неизвестно. Темная лошадка. Очень темная.
Была и еще одна загадка, которая откровенно смущала.
Если вы не забыли старика, который наведался к развалинам башни, то помните, что он привел и солдат. Мало того – отвел их в подземелье, откуда они вытащили тело.
Вот именно здесь и появлялись первые вопросы…
Если старик знал о тайне этого зала, то какого черта потащил туда солдат? Они не так глупы, чтобы не обратить внимания на мозаику и непонятные сферы на полу. Клады в этих краях не редкость, так что к заброшенным подземельям относились с должным почтением и вниманием.
Даже если старик и выволок тело из зала на лестницу и запер дверь, это ничего не меняет. Копались солдаты в подземелье не меньше двадцати минут. Странно это… Очень странно.
– Глупцы! – встрепенулся в седле проснувшийся Федерико.
– Кто, сеньор? – лениво отозвался я.
– Все! – Он махнул рукой с такой силой, что едва не вывалился из седла. Обвел взглядом окрестности, потом сник и опять захрапел.
Мы вернулись в лагерь уже в сумерках. Молчаливые помощники, черт бы их побрал, все-таки напились и старательно клевали носами. Пришлось самому тащить Линареса в палатку. Этот, мать его так, «сеньор» весил как кабан! Я свалил тело на койку и уже собирался уйти, как он вдруг очнулся и схватил меня за руку.
– Серхио!
– Что вам угодно?
– Держись за меня. – Он пьяно оскалился. – Держись, и я выведу тебя в люди! Верь мне! Я знаю, что говорю! Эти твари, будь они прокляты! Святая Мадонна! Ты даже представить себе не можешь, какие богатства хранят эти земли! Поэтому, ик… Должен держаться за меня. Понял? Если предашь, то скатишься обратно в грязь, откуда не выкарабкаешься. Сдохнешь, ик… В канаве! Как грязный и шелудивый пес.
– Разумеется, сеньор.
– Я им всем докажу… Всем! Твари…
На следующий день Федерико был похмельно хмур. Придирался по любому поводу, а под конец работы и вовсе как с цепи сорвался. Один бедолага, попавшийся ему под руку, едва не лишился глаза. Линарес носился по раскопам, материл своих помощников и призывал в свидетели Божью Матерь, которая была обязана не только засвидетельствовать тупость его подчиненных, но и покарать мерзавцев по всей строгости Божьих законов.
Нас спасли статуи, найденные рабочими на одном из участков. Их обнаружил один из помощников, чем очень гордился и до сих пор надувался от собственной значимости. Они потратили на работу около двух дней, прежде чем – со всей осторожностью – освободили эти скульптуры из песчаного плена.