В общем, люди здесь добрые. Отзывчивые. Хоть к заднице прикладывай.
Хорошо, что меня нагнал знакомый торговец, который за несколько медяков согласился подвезти до лагеря, где я и нарвался на хмурого, вечно недовольного Линареса. После такого приема я плюнул и решил устроить себе выходной. Ушел в палатку и завалился на койку. Где-то с неделю из меня хреновый работник.
Федерико заявился через несколько часов. Судя по крикам на улице, успел врезать кому-то по зубам, выпустив накопившийся пар. Вошел, поморщился, отряхнул пыль с сюртука и присел на пустой ящик, который заменял нам стол.
– Что ты собираешься делать, Серхио?
– Поправиться и работать дальше, если вы не будете против.
– Я-то не против, но ты целую неделю будешь бездельничать… – протянул он.
– Увы, работать в полную силу не смогу.
– У тебя ранена левая рука. Это значит, что ты можешь писать.
– Почерк у меня, – я покачал головой, – не самый красивый.
– Будешь заполнять графики работ и наблюдать за их исполнением. И благодари Господа Бога, – Линарес прицелился в меня пальцем, – что я не вышвырнул тебя из лагеря!
– Как скажете, сеньор.
Он немного помолчал, потом прищурился и посмотрел на меня.
– Сколько их было?
– Трое. Один из них совсем мальчишка.
– Туда им и дорога! Мне больше жалко убитого жеребца! Ладно, Серхио, сегодня, так уж и быть, можешь немного передохнуть, а завтра займись делом.
– С чего начать?
– Пройдешься вдоль найденного вала, – он кивнул, – в сторону побережья. Посмотри, что нужно сделать, чтобы эти бездельники могли начать работать.
– Хорошо.
– И постарайся не влипать в неприятности! Ты мне еще нужен. Ты ведь не забыл про Америку? Там сможешь хорошо заработать, если не станешь валять дурака.
– Я постараюсь.
Рана, слава богу, не воспалилась. Дробины, засевшие в мясе, я выковырял сам. Рука еще болела, но терпимо. Конюх помог. Тот самый увечный старик. Заявился вслед за Линаресом и, осмотрев рану, вытащил из-за пазухи мешочек с травами. Уверял, что, если эти снадобья подходят его лошадкам, значит, и людям вреда не будет. Сомнительная реклама, но делать нечего – пришлось довериться местной медицине. С этим мне сильно не повезло. Будь я немного удачливее – провалился бы сюда вместе с рюкзаком, в котором была аптечка со всем необходимым.
Вместо погибшего жеребца выдали полудохлую клячу, которая одинаково неторопливо возила и наездника, и бочку с водой. Подгонять эту развалину плетью рука не поднималась. Так что несколько дней я бродил по окрестным холмам, которые некогда были городскими стенами. Делал пометки в истрепанном блокноте и держал ухо востро. Попадать в еще одну передрягу не хотелось. Револьвер, кстати, Линарес мне оставил. Временно.