- Если не возражаешь, Энни, я бы предпочел, чтобы завеса над сексуальной жизнью начальства оставалась плотно опущенной.
Сэм расправил плечи, отбросил последние сомнения и сунул ключ в замок на дверце. Когда он сел за руль, то почувствовал, что сиденье до сих пор хранит тяжелые округлые отпечатки Джина.
Он включил зажигание, и мотор ожил.
- Когда это делает Джин, оно и звучит по-другому, - сказал он. - Более... агрессивно.
- Ты все выдумываешь. Ну правда, это всего лишь машина, Сэм.
Он отогнал машину от заброшенной фабрики, проехал по нескольким тусклым, обшарпанным улочкам и влился в городское движение. "Кортиной" никогда не управляли так аккуратно и внимательно. А ей хотелось пуститься вперед, как собаке, рвущейся с поводка - но Сэм промолчал об этом, поскольку точно знал, как отреагирует Энни.
- Тебе все еще снятся плохие сны? - спросил он, пока они ехали.
- Время от времени. Я стараюсь про них не думать. А у тебя как?
- Все время.
- Как ты думаешь, что происходит, Сэм? Мы с тобой вместе потихоньку сходим с ума?
- Нет, пока я могу с этим справиться, Энни.
Сэм вообразил Пэтси О'Риордана в демонических, нечеловеческих татуировках - а потом представил, как за ним неопровержимо захлопывается дверь тюремной камеры, навсегда заключая под стражу это чудовище.
С Энни ничего не случится. Я не позволю. Что бы за чертовщина там ни творилась, я собираюсь упрятать ее подальше вместе с Пэтси О'Риорданом. Они могут сгнить там вместе, в максимально надежной камере. А за мною и Энни - будущее.
- Думаю, в ближайшем будущем мы оба станем спать намного спокойнее, - сказал Сэм
- Почему ты так считаешь? - спросила Энни.
- Просто предчувствие - знаешь, как это бывает с полицейскими.
- Не надо загадок. На что ты намекаешь?
Сэм, пока ехал, искал глазами Девочку с Заставки, ожидая увидеть эту соплячку, прыгающую на тротуаре или прогуливающуюся по пешеходному переходу. Но от нее не было ни следа.
- Не уверен, что вообще смогу облечь это в слова, - сказал он. - Просто... хорошее предчувствие.
Энни рассмеялась. Этот смех не был жестоким или снисходительным, он не был презрительным, не был раздраженным. Это был просто смех. Честный. Смех Энни. Сэму не доводилось слышать более доброго, теплого смеха.
- Сэм, я не представляю, о чем ты! - улыбнулась она ему. - Не думаю, что когда-нибудь пойму всех вас.
- Что значит "всех нас"?
- Вас! Мужчин. Парней. Как вы говорите и что. Как думаете... если это можно назвать словом думать.
- Мы думаем, - слегка ощетинился Сэм. - Мы думаем намного больше, чем все вы когда-либо сможете признать.