— Хааарррааа! Хааарррааа!
* * *
Через шесть часов все было кончено. Последние защитники Темной Цитадели еще защищали верхние этажи внутренних укреплений, но все уже понимали — это агония. Человеческие крики, стоны, звон оружия докатывались до небольшой хижины, стоявшей недалеко от замка в виде невнятного, приглушенного шума. На столе находилась все та же плошка давно остывшего варева. Рядом с ней стоял непочатый кувшин вина. Тусклый светильник из последних сил боролся с ночной мглой. Двое людей, сгорбившись, сидели на трехногих табуретах и прислушивались к доносившимся снаружи звукам.
— Я боюсь его. Любовь к нему, нежная привязанность к этому босоногому мальчишке, который вырос у меня на глазах, исчезает, стоит ему только взять в руки меч. В такие моменты мне страшно на него смотреть, не то, что разговаривать. — Голос Средней потерял прежнее обаяние и теплоту. В нем отчетливо слышались страх, горечь, мольба, желание быть немедленно опровергнутой. — Эти его глаза!? Они полны крови. Мне постоянно кажется, что там томятся души уже убитых и даже тех, что предстоит умереть от его руки. Ты видел, что он сделал с этим жрецом Темного Ордена. Он его разорвал. Разорвал! Голыми руками. И при этом он смеялся. Над чем? Над хлеставшей кровью и выпотрошенными внутренностями? Брррр. Даже его верные сподвижники, готовые умереть ради него, смотрели на это с ужасом. А он…, он был счастлив. Младший упивается собственной свирепостью. Он слишком жесток и неуправляем. В нем нет жалости. Я вижу в нем лишь кровожадность, жажду насилия, гнев и…
— Только к его врагам. — Глаза Старшего с тревогой и пониманием следили за судорожной жестикуляций тонких пальцев. — Лишь наши противники испытывают всю силу его ярости. Старший положил руку на полное плечо Сестры и слегка сжал. — Мы единое целое, вобравшие мудрость, милосердие и… гнев Отца. Ярость — это нож, который способен вырезать стрелу и перерезать горло. Важно, какая рука движет им. — Старший пытался поймать убегающий взгляд Средней, не желая обращаться к Дару, но его доводы разбивались о печальное неверие рыжеволосой собеседницы.
— Только к недругам? Хорошо. Но что будет, когда он, а точнее его потомки уничтожат всех врагов. Четвертый почти повержен. Кто следующий испытает его ярость?
— Уничтожить Врага нельзя, — негромко сказал Старший. Ты это прекрасно знаешь. Он будет существовать вечно или, точнее до тех пора, пока существует человек. К сожалению, природу людей не изменить, в ней всегда будут бороться добро и зло, светлое и темное. И наша задача не позволить этой темной половине победить. — Старший сжал дрожавшие пальцы Сестры, однако Средняя его не слушала.