Как на советском флоте сочетали высокую нравственность с высокой боеготовностью
Женская тема на флоте не просто актуальна, а весьма болезненна. Тут как-то накануне очередного празднования 8 Марта неназванный высокопоставленный представитель Главного штаба ВМФ заявил, что женщины в России в отличие от загнивающего Запада пока на боевых кораблях служить не будут. Мол, «корабль предназначен для морского боя, а на флоте с большой заботой и вниманием относятся к женщинам». Да и нужных бытовых условий нет.
Поэтому что для флотского офицера главное, когда он в море? Главное, волю в узелок завязать. Потому что три месяца, а у кого-то и поболее, без дам-с, без женской ласки и т. д. Это вам не на гражданском флоте. Там пришвартовался где-нибудь в Буэнос-Айресе или в каком-либо ином жарком порту, сошел на берег и, как поется в песне: «Ему всегда нальют вино. / Когда моряк на берегу, / Все девушки бегут к нему/ – Они сигают из штанов, / Меняя деньги на любовь». Не говоря уже о том, что на гражданском флоте и буфетчицы есть, как говорится, на худой конец.
На военном флоте все строго. Сход только (по крайней мере в советское время) в дружественных государствах, то есть в странах Варшавского договора (плюс Куба, Вьетнам и там еще парочка государств где-то в тьмутаракани), но туда еще дойти надо, а это не всем удается. А на Балтике, к примеру, заход только в Польшу. То есть в Свиноуйсьце. Но, как говорится, «курица не птица, Польша не заграница». Девушки красивые попадаются, конечно, но дальше-то что, когда даже в те времена, когда здесь была наша база ВМФ, в кафе местного Дома офицеров служившие здесь попить пивка заходили только вдвоем. Втроем – никак нельзя. Потому что если пьешь втроем, никогда не узнаешь, кто тебя особистам* заложил. А когда вдвоем пьешь – все понятно.
Ну, а тут еще проблема «облико аморале», как говорится. И, конечно же, бдительности. Как говорил наш флагманский особист Александр Иванович Шилов (знаковая фамилия на флоте) нашему командиру БЧ-5 Диме Бенеманскому: «Бенеманский, тебя вчера в кабаке видели с Машкой. Это не страшно. Но вот если бы я тебя увидел с Мэри…»
Естественно, для особиста главное не нравственность, а чтобы механик Дима какой-нибудь чужеродной Мэри не выдал секреты нашего сторожевого корабля «Туман», по своим тактико-технических данным не слишком далеко ушедшего от кораблей Первой мировой войны. А вот вышестоящие политработники безнравственность приравнивали к измене Родине. Помнится, замполит нашего отряда (не пионерского, а отдельного морского радиотехнического) Сергей Платонович Шпак на очередном разборе полетов заявил мне: