«В 1989 году к нам на 1-ю флотилию, – рассказывает капитан 1 ранга Сергей Корсаков, в недавнем прошлом главный механик этого соединения, – приезжал командующий Объединенными силами в Европе. Так вот, он высказался тогда в том смысле, что наши подводники – герои. Но он своих подводников исполнять боевую задачу за ту цену, за которую исполняют наши моряки, никогда бы не послал». Что ж, героизм одних – это, как правило, разгильдяйство других.
В 80-х гг. на 12 лодок, находящихся в постоянной готовности в Видяеве, приходилось 18 экипажей (на каждые две лодки – по одному второму экипажу). Из дюжины две постоянно находились на боевой службе (БС), две возвращались с «бээски» и две шли в районы выполнения задачи. Экипажи остальных отдыхали, сдавали курсовые задачи и т. д. Укомплектованность атомоходов была стопроцентная. Если не хватало 1–2 человек – уже ЧП. С середины 80-х начался медленный крах. К началу 90-х это уже было падение в пропасть.
Через 10 лет, в 1999 году, на боевую службу сходили только два атомохода флотилии: «Курск» и «Псков». Сегодня, через год после трагедии, в строю опять-таки только два подводных корабля. Подводники, впрочем, надеются, что в 2002 г. их число удвоится: «Даниилу Московскому» администрация Южного административного округа Москвы обещает выделить средства на закупку аккумуляторных батарей. Аналогичную помощь «выбивают» у шефов и подводники АПЛ «Кострома».
Не было бы счастья, да несчастье помогло… Горько признавать, но в нынешнем году Северный флот был так много в море именно благодаря «Курску». Речь идет не только об Экспедиции особого назначения, но и об учениях, особенно по отработке спасательных операций. Когда лодка уже легла на кильблоки плавдока ПД-50 и на СФ прибыл главком ВМФ адмирал флота Владимир Куроедов, он первым делом поднял по тревоге спасательные службы флота.
Другое дело, что поднимать-то особенно нечего. В свое время в Севастополе базировалось спасательное судно «Эльбрус» водоизмещением 15 тыс. (!) тонн. Оно имело на борту оборудование для длительного пребывания водолазов под водой (как на «Майо»), вертолет, эллинг для четырех глубоководных аппаратов, в том числе и для поиска затонувших субмарин на глубинах до 2 тыс. метров, и могло работать при волнении моря до 5 баллов. Но до Северов, как говорят моряки, «Эльбрус» не дошел – помешала перестройка, а потом и полный развал флота. Где теперь судно, никто и не знает. И это только один пример. Сколько спасательных судов списали и разрезали «на иголки, сдали за гроши в аренду иностранным фирмам или утопили прямо у стенок – и сказать трудно. Да что там «железо»! Ранее на каждом флоте имелась дежурная группа водолазов, способных работать на глубинах 180–200 метров. А в прошлом году, когда пытались спасти «К-141», «спецов» собирали по всей России.