В машине нас было семеро… с Раджей…, который, сдавая назад, сказал, чтобы мы убрали головы. На квадратный вопрос: "Куда?", он раздражённо ответил: "Между ног". Ответ, полный сексуальной грусти и эстетической неудовлетворённости, последовал незамедлительно: "Не, я между ног не могу. Я сразу у себя отсасывать начинаю".
Что может быть печальнее Квадрата?
Я позвонил Лене и сказал, что закончил этот рассказ. Кошка породы с неприлично пушистым хвостом сидела на моих коленках и о чём-то тихо мурчала. На том конце провода мне сказали, что это хорошо и пообещали прийти почитать. Дело было в пятницу вечером. Я прождал её весь субботний день (как дурак, с чистой шеей). С таким же успехом я мог ждать у моря погоды. Вместо неё пришёл Алик, и я отправил его за кайфом. Как-то лет пятнадцать назад я придумал нечто отдалённо напоминающее хайку. Данное произведение касалось одного рижского наркомана тире гитариста:
"Вчера приехал Лёша Мэй.
Забыл гитару прихватить.
И мы всю ночь играли на "баяне"", которая прошла бурно, беспокойно, но при этом совершенно бесцельно. Всё было именно так, только вместо Лёши был Алик.
Следующие сутки мы продолжили. Правда, порознь. В неосознанной изоляции друг от друга. В понедельник я спал. Весь день. А Алик (бедолага (не путать с Берлагой)) работал. После длинного и нудного трудового дня он явился ко мне…
…котята вдохновенно сосут кошку. Мне кажется, они не понимают, что это их мать, принимая её за большую молочную ёмкость, которая постоянно их облизывает и иногда куда-то уходит. Периодически, кошкины дети использовали лохматый бидон с молоком, на котором была не одна, а несколько сосок (удобно), в качестве мягкого матраца. Матрац был с обогревом.
Матрац – это не матрица, а "Матрица” – не "Аромат женщины", тянущийся за представительницей прекрасной половины прогрессивного человечества ядовитым шлейфом "Пуазона". Хотя вкусы у всех разные, и я не исключаю возможности того, что шлейф этот был насыщен тонким запахом "Тройного одеколона".
Тройняк (только белый, а не жёлтый) – прекрасное пойло. Вот уж, воистину, дешево и сердито, но мы употребляли внутрь себя водочку. Так уж повелось, и после белого нам необходимо было размяться синим.
Алик категорически хотел портвейна, я же не менее категорично настаивал на водке. Моя категория оказалась сильнее, потому что Алик, в отличие от меня, был неимущ. Кто девушку угощает, тот её и танцует.
Мы сидели на балконе. Алик в кресле, а я на диване. Сначала был Tom Waits. Он freeвольно расположился справа от меня и слева от Алика. Мне его творчество напоминает хороший анекдот, а звучание – "Зоопарк". Разница только в том, что Том платит деньги за то, что у Майка получалось само собой.