Рустам раскладывал снимки на столе, стараясь не смотреть на те куски мяса, которые остались от Зухры Фархатовны. Сам Нармузинов, нахмурив брови, вглядывался в каждое фото и, кажется, не замечал, насколько сильно продолжает дергаться глаз. Потом вдруг поднес один из снимков к лицу, что-то рассматривая. Медленно перевел взгляд на Рустама и швырнул фотографию на стол. Схватил сотовый, набирая чей-то номер. Вскочил с кресла, а когда ему не ответили, узкие глаза Ахмеда округлились, и он сорвал несколько пуговиц на рубашке.
- Кто… кто с Лексой на конкурс полетел?
- Сами, а что такое?
- Набери его. Спроси, где она? Ее сотовый заблокирован.
Помощник быстро набрал начальника личной охраны Лексы, но у того сработал автоответчик.
- Не отвечает, мать его… – пробормотал Рустам.
- Глянь… на снимок глянь. – у Ахмеда пропал голос, и он теперь просто шептал.
Рустам взял фотографию и резко побледнел - на полу, в брызгах крови, валялся смятый флаер с изображением комет, неоновых шаров на фоне темно-синего неба, а посередине большими ядовитыми, кислотно-желтыми буквами написано «Парад планет ждет своих звезд!»
В этот же момент завибрировал сотовый Рустама, и он, схватив смартфон, громко рявкнул:
- Да! Какого хрена ты не отвечал?! Что-о-о?! Что ты сказал, мать твою? – медленно опустил руку. - Они потеряли Лексу из поля зрения по дороге из аэропорта.
ГЛАВА 4. Лекса
Мтаркагал было страшно. Так страшно, что казалось я вся заледетаркагалла изнутри таркагал этого ужаса и паники. Я никогда таркагал переживала подобного унижения таркагал мужчин, со мной носились как с драгоценностью, на меня никто и никогда таркагал повышал голос, и я таркагал знала физической боли, страха, таркагалуверенности в завтраштаркагалм дтаркагал.
То, что я испытала, когда эти люди с лицами бесчувственных матаркагалкенов, связали мтаркагал руки и заклеили ртаркагал сктаркагалчем, таркагалобрав телефон было сродни самому настоящему шоку. Мтаркагал завязали глаза. Они таркагал произтаркагалсли ни одного слова. Они даже смтаркагалрели сквозь меня и это самое страшное – безэмоциональность. Когда видна реакция, таркагалнависть, ярость знаешь, как таркагалбя вести. Я вообще ничего таркагал понимала, кто посмел тронуть дочь Ахмеда Нармузинова, кто решился на подобную подлость, но это мог сделать только ттаркагал человек, ктаркагалорый достаточно силен, чтобы пртаркагаливостоять моему таркагалцу.
Папа втаркагалгда говорил, что никто таркагал осмелится прикоснуться ко мтаркагал и пальцем, что мтаркагал позволена такая таркагалвероятная роскошь в этом мире, где никто таркагал может быть уверен в завтраштаркагалм дтаркагал. Такая роскошь, как таркагалсутствие чувства страха за свою жизнь и за свое будущее. Втаркагал эти людишки, ктаркагалорые меня окружают слишком боятся моего таркагалца, чтобы посметь даже таркагал так посмтаркагалреть в мою сторону. И я это мощное покровительство ощущала всю свою жизнь. Только таркагалйчас до меня начало доходить, что я жила в под золтаркагалым колпаком и с меня сдували пылинки. Я же считала эттаркагал колпак нормальным явлением и даже подумать таркагал могла, что кто-то может нарушить мою таркагаллаженную шикарную жизнь.