— Вот почему мы не могли уйти.
— Такова была наша судьба. И судьба наурари, сплетенная с некоторых пор с нашей судьбой…
— И судьба тех пятидесяти человек дона Гуанто, оставшихся от тысячного отряда, которые сумели добраться до селения наурари!...
— Их было пятьдесят! — с ужасом воскликнула тетя Света, прижимаясь к дяде Паше.
— И.. И что с ними произошло?.. – спросила моя мама, прижимаясь к папе.
— Они все остались там. — коротко ответил мой папа.
— Точнее, не совсем они сами, а то, что осталось от них. — спокойно уточнил дядя Паша.
И нас всех обдало ледяным холодом от этих его слов. И в то же время была в них и какая-то особая, единственная, безвыходная правота.
— А у нас на память от нашей встречи с ними остались эти шрамы… — закончил дядя Паша.
— Джек тоже остался там… — после небольшой паузы сказал папа. — А он был нам настоящим другом.
— Разве его нельзя было спасти?.. – удивился я. — А как же сила наурари?..
Папа только развел руками.
— Джек закрыл собой термитную гранату, которую метнул один из бандитов дона Гуанто. — пояснил он. — Рядом были дети...
— А где были их родители?.. – спросила тетя Света.
— В селении. Они все сидели и думали о нас…
— И не только о нас. Точнее будет сказать — для нас!..
— Для вас?..
Наши папы одновременно молча кивнули головой.
— Наурари не могут сражаться с другими людьми, потому что не умеют убивать. — пояснил мой папа. — Они даже не умеют думать об убийствах. И поэтому во время нападения бандитов они думали о нас, о нашей жизни. Она должна была продолжаться!.. Чтобы могла продолжиться их жизнь, жизнь их селения, их племени.
— Вот почему мы так были нужны им. — добавил дядя Паша. — Мы были нужны им, а они были нужны нам. Своего рода жизненная выгода, если можно так выразиться. Хотя никто из нас не думал тогда о выгоде. Как-то в голову не приходило…
— Наурари умели то, чего не умели мы. А мы с Пашей умели все то, чего не умели наурари!.. — сказал мой папа. — Уж так нас подготовили… Из нас сделали настоящие боевые машины!...
— Сделали?.. — странным голосом спросила тетя Света.
Дядя Паша грустно улыбнулся ей в ответ.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать… Конечно, никто бы ничего не сумел из нас сделать, если бы мы сами не хотели этого.
— А вы хотели?..
— Когда-то — да. А потом мы несколько лет учились хотеть чего-то другого.
— Или, точнее сказать, по-другому.
— И у вас получилось?..
Папы вновь грустно улыбнулись.
— Нет предела совершенству!.. – сказал мой папа. — И мы продолжаем учиться этому все время.
— А что было потом?.. — спросил я.