Степан спросил:
– Тебя, кажется, Люсей зовут?
– Люсиндой, – уточнила она.
– Запомню. Я скоро буду.
– Жду, Стёпа!..
Он вышел, не оглянувшись. Люсинда послала ему воздушный поцелуй, которого Степан не видел. Пока шел к серому четырехэтажному зданию, где находился профсоюз работников культуры, она занимала его голову. Нет, укорял он себя, вовсе не так надо было действовать с первой минуты, с того момента, как увязалась она за ним. Вон, Люсинда! Видели, чего захотела! В гости! Ну, если уж тебе так захотелось, то и веди в гостях прилично, а не заводи сразу разговор о детях. Так нет же, разогналась! Сразу, как говорят, берет быка за рога. Не на того напала, красавица. У меня дети будут, но позже, гораздо!.. Я только женюсь через десять лет – в тридцать. После института – аспирантура, защита кандидатской, а там, возможно, и докторской. Жена также должна быть достойной меня. Не Люсинда же!.. Люсинда, Люсинда… А у нее, оказывается, и действительно муж есть? Сказать честно, этого он и не знал, о муже завел разговор на всякий случай, когда напросилась немного пожить. Так есть у нее, в самом деле, муж или нет? Тут надо подумать, тут так, с наскоку, нельзя… А вдруг она пришла к нему… как к мужу, может, она спит и видит Пивоварчика папкой своего ребенка? Не пьет. Не курит. А теперь вот и бородку завел. Кто что заводит, он – бородку. Скорее всего, так. Ведь если же есть у тебя, Люсинда, муж, зачем тогда плетешь паутину вокруг него, значит, а? Для какой цели? Погоди у меня, разберемся!..
А вот и то здание, к которому шел Пивоварчик. Люсинда сразу выпорхнула из головы, словно испуганная птица из гнезда. В его голове достаточно места другим мыслям и планам. Переполнена голова. Тут вот какая оказия получилась. Последнее время Степана потянуло на стихотворения. Написал аж три, не сказать, чтобы много строчек было в каждом творении, однако и не коротышки. Средние стихотворения – в плане, конечно же, размеров, а что касается их художественных ценностей, тут не может быть и речи – классика! И не перечить! Но, как говорят, не имела баба забот, купила порося. Так и у него получилось со стихами. Куда-то же надо их отдать, чтобы напечатали. Пивоварчик спал и видел себя великим, с лавровым венком на шее, поэтом. Даже когда хлебал борщ и не было в нем лаврового листа, он все равно чувствовал его запах. Ну, хорошо, отдаст он их в журнал или газету, а где гарантия, что их не украдут? То-то же. Нет гарантии. Поскольку Пивоварчик все делал не с бухты барахты, а основательно, расчетливо, он выяснил, что существует организация, которая стоит на защите авторских прав. Отыскал таковую на улице Козлова. Там даже не глянули на его стихотворения, отмахнулись, можно сказать. «Стихотворения не регистрируем!» Видели? Только, говорят, песни и пьесы. А если он просто поэт, так что ему делать? Куда обращаться? Ходил и к самому главному защитнику авторских прав, так тот и разговаривать не захотел: идите, мол, молодой человек, и не мешайте работать. Ему, видите ли, работать надо, а он что – баклуши бьет? Так получается? Ну погодите!.. Хотя и пообещал показать Пивоварчик, кто он такой, однако ничего не добился в деле сохранения своей интеллектуальной собственности.