— До определённого предела так и магла можно довести, только сложно неимоверно. Но вот дальше станет ещё труднее… — задумалась Леди Райвенкло. — Чтобы сделать слабенького мага сильным, придётся разобрать его астральную оболочку и собирать почти заново. Желательно использовать донорский материал.
— В чём проблема?
— В том, что удержать душу почти невозможно. Если работать со своим телом и достаточно аккуратно, а желательно ещё и ограничено, тогда всё реально, но вот с чужим… Да и недостаточно ты искусен. Пожалуй, стоит заняться твоим обучением в этом направлении. Некромантии также обучу тебя я, а Годрик займётся боевой магией. Всё равно надо будет сначала провести долгую подготовку, время на учёбу будет.
— Благодарю.
— Эх, был бы сейчас тут Салазар! — буркнул Грифиндор. — Сразу бы и зелья и алхимию тебе бы дал, может и вырастили бы чего стоящее.
— К сожалению, Зар ошивается где-то, как обычно, — фыркнула волшебница, смахнув пару своих длиннющих прядей со лба. — Гарольд, тебе пора. В реальности должно было пройти больше шести часов.
— Гм… я тут только что вспомнил… — на меня уставились две внимательные пары глаз. — У меня тут случайно завалялось сердце тысячелетнего Василиска, надо?
— Венни, я, кажется, догадываюсь, почему нашего… ученика пытались пришибить в младенчестве.
— Я тоже, — смотря на меня взглядом змеиной Императрицы просмаковала каждое слово Ровена. — Надеюсь, в хорошем состоянии?
— Средоточие вырезал и начал обрабатывать! — тут же открестился я.
— Средоточие — это всего лишь двадцатая часть. Остальная масса хоть и несёт всего сорок шесть процентов от магической сущности сердца, вполне нам подойдёт, — кивнула Леди Райвенкло. — Будь добр, оставь нас. Необходимо подумать.
— Не забывайте, что как только я отсюда уйду, контакт ваших обиталищ разорвётся.
— Мы знаем, — кивнул Годрик. — Через сутки будь добр, снова нас соедини. А теперь иди отдохни… внучок…
Меня вышвырнуло из пространства Крестражей. По всему телу тут же пошла волна боли. Аккуратно улёгшись на кровать, я расслабился и только лишь спустя минут десять смог безболезненно почти потянуться. Убрав, наконец, клинок Грифиндора в ножны Блеков, встаю.
— Закончил свою медитацию, племянничек? — невинно произнесла последнее слово Белла. Произнесла с такой заботой, что я на миг поперхнулся, но продолжил упорно пить воду, убирая сухость изо рта. — А я вот тебе пирожков испекла…
— Прфрр, кха-кха! Ты ЧТО сделала?! — охренел я.
— Я? — на меня вставились два изумлённых глаза. — Ничего такого. Может, тебе послышалось?
— Блин, Сириус, я понял, почему ты так её боишься… Она ведь непредсказуемая совершенно… — фыркнул я.