Кроме всего перечисленного я тренировался в ещё одном направлении. Есть такое “семейство” заклинаний, называется Крылья. Изобретено в Англии. Почему семейство? Потому что вариаций много и каждая считается отдельным заклинанием, а суть одна. Наиболее известные — Крылья Дня и Крылья Ночи. Широко применялись Орденом Феникса и Пожирателями Смерти в последней Гражданской войне в Англии. Я освоил обе вариации.
Смысл этих заклинаний был в том, чтобы перевести тело в полуматериальное состояние. Оно оставалось плотным, но уже не настолько плотным, как нормальное. И именно в таком состоянии становится гораздо легче поддерживать себя в воздухе. Фактически, то что я использую для левитации, как бы сказать… Это как колдовать без палочки, а Крылья — с палочкой. Большинство более-менее сильных магов способны освоить это заклинание и летать таким образом.
— Но это ещё не всё. Полуматериальность тела — растяжимое понятие. Чтобы бросать заклинания в таком виде, нужно становиться более плотным и, следовательно, уязвимым, однако если не атаковать, то тело в принципе пропустит и материальный предмет, и некоторые заклинания вроде Ступефая, Экспелиармуса, Остолбенея… а вот Редукто, Диффиндо и Бомбарда вполне себе пришибут и в нематериальном виде.
Именно в искусстве полёта на Крыльях я и тренировался. Собственно, при их применении маг становился сгустком дыма, в котором угадывалось тело самого мага, а разные вариации заклятья всего лишь давали дыму разный цвет. Как несложно догадаться, Крылья Ночи — это чёрный цвет, а Крылья Дня — белый.
В отличие от обычной левитации, которая сейчас у меня достигла пятнадцати минут в воздухе, на крыльях я мог летать хоть сутки напролёт, что было весьма и весьма круто.
Я всё ещё боялся мётел… точнее был несколько неуверен в них, но и левитация не давала мне чувства свободы в полёте, ведь приходилось напрягаться и удерживать концентрацию. Крылья же… только лишь освоив их на должном уровне, я целый день занимался лишь тем, что возносился далеко в небо и отправлялся в свободное падение, иногда всего в нескольких десятках метров над землёй уходя в контролируемый полёт. Невероятное чувство, за которое пришлось вскоре платить болью в ушах и в голове, но глоток тонизирующего зелья быстро привёл меня в чувство. Я же решил более не забывать о физике, перепадах давления и чувствительности к такому человеческого уха.
— Убббьююууууууу… — раздалось как-то перед обедом. Я на тот момент тренировался в концентрации, вращая восьмёрками в воздухе что-то около десятка стальных шариков, так что, со вздохом глянув на упавшие тренажёры, пошёл к Белле.