На третий день мы думали, что он мог бы победить недуг — Нелл Графтон выздоровела и Рекс, и Джоу Далин. Но последовало резкое ухудшение. Он вновь обрел дар речи, всего на час, и говорил о своем детстве в гористой местности, и вспомнил о тех, кого любил. После этого каждый его вздох был отдельным критическим моментом проигранной войны. В настоящее время я достаточно уверен, узнав из книг, что медицина Древнего Мира могла бы вылечить его. У нас не было такого умения.
В мире, который люди древних времен оставили для нас, такие события случались и снова будут происходить.
Даже во время последних тяжких усилий втянуть воздух в легкие, взгляд глаз моего отца часто был понимающим. Иногда он обращал его на меня, размышляя и узнавая или следя за ускользающей мыслью. Его взгляд никогда не был сердитым, раздражительным, умоляющим или полным страха; раз или два мне казалось, что я видел в нем веселье, кроткое и насмешливое, веселье человека, одинокого по убеждению. Религия, навязанная ему в детстве, не возвратилась к нему во время слабости, как я опасался, с тем, чтобы мучить его: он был истинно свободным и умер свободным человеком, мужественно смотревшим на неподвижную гримасу заката жизни.
Несколькими неделями позже, когда мы продвигались через Кэтскил в северном направлении, я сказал папе Рамли и мадам Лоре, что должен уйти от них. Я пришел к выводу, что вряд ли требовалось объяснение.
— Да-а, — протянул папа, — я понимаю, что ты не рожден бродячим комедиантом и не вырос в этой среде. — Он не казался раздраженным, хотя мой горн оказывал большое содействие во время представлений, а я стал полезным и в других делах.
Мадам Лора сказала:
— Ты как мой Сэм — как твой отец — один из тех, кто идет туда, куда зовет его сердце, и ты из племени тех, что подвержен душевным мукам, и с этим ничего нельзя поделать.
Я еще раз все обдумал, чего совсем не делал во время странствий с бродячими комедиантами, о плавании на море. Вовсе не к краю земли: мадам Лора знала, так же, как и капитан Барр, что нельзя достичь края на комочке звездной пыли — но, может, я проплыл бы вокруг света? Другие люди (она учила меня) делали это в древние времена. На тридцатитонные аутригеры теперь не было надежды в моем воображении; она исчезла в тот день, когда жалкий щенок поднял лапу в ренсларской гавани. Я не знал, каким образом можно было бы что-то сделать, но Нуин, по слухам, был страной прекрасных предпринимателей. Мечта проплыть вокруг света, несомненно, жила во мне в то время, немного спустя после смерти Сэма, и все еще живет во мне, пройдя вместе со мной такое далекое расстояние, такой короткий путь до спокойного острова Неонархеос.