— Ты сам? Ты имеешь такую власть?
Тогда он усмехнулся мальчишеской улыбкой.
— В течение шести месяцев, но за все это время, до сего дня я не нашел никого, кто соответствовал бы требованиям. Не хотел бы вводить тебя в заблуждение, но мне самому пришлось подождать до утра. Только временно — большее не в моей компетенции, но в Олд-Сити я гарантирую тебе радушный прием, и ты познакомишься с другими, которые могут продвинуть тебя дальше. Они устроят, чем ты будешь заниматься, кое-чего ты сразу же не поймешь. — Все, что я мог сказать, это, запинаясь, выразить благодарность, на которую он не обратил внимания.
Мы остановились там, на освещенной солнцем дороге, и я заметил, что не мог больше даже слышать паломников, которые ушли вперед. Это было открытое спокойное место, где дорогу пересекал ручеек через водопропускную трубу и, извиваясь, направлялся в поле. Спор Бланда с Морданом доносился слабее, чем пыль на легком ветерке, но я спросил:
— Должны ли мы догонять их?
— Что касается меня, — ответил Майкл, — мне нет больше пользы от них. Я имел бы удовольствие от путешествия с ними, если бы только получал исключительное наслаждение, слушая пение: «Свят, свят, свят», исполняемое на оксфутском диалекте английского языка под аккомпанемент гитары, но теперь я охотнее бы продолжал путь в Олд-Сити без всякой компании, кроме тебя, — если тебе понравится такая мысль. У меня есть деньги и я умею обращаться с этой небольшой шпагой, что компенсирует мне недостаток мускульной силы. Я не ориентируюсь среди дикой местности так, как ты рассказывал мне прошлой ночью, но отсюда до Олд-Сити все время дороги и безопасные гостиницы. А ты как думаешь?
— Именно этого и мне бы хотелось.
Он изучающе посмотрел на ручей, исчезавший в более высокой растительности на некотором расстоянии от дороги.
— Те ивы, — спросил он, — вдали, с другой стороны тех зарослей… вероятно, они означают заводь, Дэйви? Мне бы хотелось окунуться, чтобы смыть мордановский первородный грех.
Думаю, что впервые я слышал упоминание священника без титула. Сначала я почувствовал леденящий испуг, потом свежесть удовольствия, потом, конечно же, прохладный ветерок изумления.
— Там должна быть заводь, — ответил я, — иначе они вряд ли росли бы такой купой…
Могла бы быть какая-то опасность в густой траве, но там оказалось безопасно, когда мы проскользнули сквозь заросли — паломники сразу стали давним прошлым, а затем и вовсе оказались забытыми — и нашли заводь. Я начал догадываться о Майкле, но не полностью, пока не увидел, что нетерпеливо сброшенная рубашка обнажила нелепую повязку, перевязывавшую верхнюю часть груди. Потом было снято и это, высвободив небольшие женские груди.