Газеты сообщали о «самом большом аншлаге в этом сезоне». Мата Хари танцевала в балете, который был «живой картиной», основанной на картине французского художника первой половины XVIII века Никола Ланкре «Ла Камарго». Музыку написал тоже француз и современник Ланкре Франсуа Куперен.
Мата Хари танцевала мимическую серию из восьми «настроений», включая ее любимые «Невинность», «Страсть», «Целомудрие» и «Верность». Все это не сильно отличалась от «Танца семи покрывал», который и сделал ее известной. Но в этот раз все было вполне целомудренно, и покровы с танцовщицы не падали. В Гааге Мата Хари надела для выступления желтый стильный костюм, украшенный белой и темно-красной шалями, которые, как писали газеты, «прозрачно развевались вокруг нее».
Пресса также отмечала, что ее танец похож на «идиллический пасторальный флирт». 18 декабря балет был повторен в городском театре Арнема. Джон Маклеод, проживавший в арнемском пригороде, на представление не пошел, так как, по его словам, знал свою бывшую жену «во всех только возможных позах».
Мата Хари вклеила в альбом репродукцию картины Ланкре, которая использовалась в качестве фона для ее выступления на сцене, и подписала: «Балет безумных французов, в исполнении Маты Хари, Королевский Французский театр». Эта запись в ее альбоме оказалась предпоследней. Последней же стала титульная страница голландской газеты с большой фотографией танцовщицы. Здесь Мата Хари выглядит красивой дамой в самом расцвете сил. На ней длинные сережки и жемчужное ожерелье, а также элегантная шляпа с широкими полями и белое платье с глубоким декольте. Подпись под фотографией гласила: «13 марта 1905 – 13 марта 1915». Это был десятилетний юбилей ее сценического дебюта в парижском Музее Гиме.
16 декабря 1914 года Мата Хари писала своему близкому другу художнику Питу ван дер Хему, как и она, уроженцу Леувардена: «Дорогой Пит, мне очень жаль, что тебя не было на спектакле. У меня был большой успех, и мне подарили множество цветов. Люди начали понимать, что это куда изысканней, чем смотреть на Макса Линдера в кино. Все билеты были проданы. Роозен был счастлив, кассир тоже. Я не могла бы выступить лучше».
В Голландии, как хорошо понимала Мата Хари, для танцовщицы не было будущего. Ведь «Французская опера» ежедневно меняла программу, и балет Маты Хари мог пройти лишь несколько раз в год. На такие деньги невозможно было жить.
Новый поклонник-банкир оплачивал гостиницу и счета. Так пролетело несколько безоблачных недель. Теперь можно было возобновить связь с давним поклонником Маты Хари бароном ван дер Капелленом. Но прежде банкир ван дер Шельк познакомил ее с бизнесменом Верфляйном из Брюсселя, который имел обширные деловые связи с германскими оккупационными властями и был близким другом нового германского генерал-губернатора Бельгии барона фон Биссинга. Через Верфляйна Мата Хари в начале 1915 года познакомилась с консулом Карлом Г. Крамером, который руководил официальной германской информационной службой в Амстердаме, то есть занимался внешнеполитической пропагандой, без особого, впрочем, успеха. Считается, что он также возглавлял отдел германской разведки III-b. Барон ван дер Капеллен помог танцовщице решить ее финансовые проблемы. В конце сентября 1914 года она сняла в Гааге небольшой дом, а еще через несколько недель Мата Хари получила ангажемент гаагского королевского театра. Но привычка жить на широкую ногу привела к тому, что ей постоянно не хватало денег. В конце осени 1915 года, по версии французской контрразведки, германская разведка будто бы завербовала Мату Хари.