Мату Хари поместили в тюрьму Фобур-Сен-Дени в Сен-Лазаре, откуда она немедленно подала прошение руководству тюрьмы: «Я невиновна и никогда не занималась какой-либо шпионской деятельностью против Франции. Ввиду этого прошу дать необходимые указания, чтобы меня отсюда выпустили». Разумеется, безрезультатно.
Когда ей предъявили обвинение в том, что она выдала немцам тайну секретного французского танка, Мата Хари потеряла дар речи, так как сроду о танках не слыхивала. Затем ее для верности обвинили еще в гибели пятидесяти тысяч французских солдат.
На допросах у следователя Бушардона, длившихся четыре месяца, присутствовал только писарь, сержант Бодуэн. Адвоката Маты Хари, мэтра Клюнэ, допустили только на первый и последний из четырнадцати допросов, соответственно 13 февраля и 21 июня 1917 года. В материалах дела, помимо перехваченных радиограмм, имеется информация о результатах наблюдений агентов капитана Ладу, подтверждение Дисконт-банка о получении Матой Хари денег, присланных из-за рубежа, ее личные документы и доказательства ее попыток вернуться в Нидерланды, а также результаты анализа содержимого подозрительного тюбика и флакон чернил для тайнописи, которые можно приобрести только в Испании, но который на поверку оказался противозачаточным средством.
Мата Хари заявила, несколько смутившись: «Это просто щелочной раствор, он используется для интимных целей. В прошлом декабре мне его прописал один мадридский врач». Проверка полностью подтвердила ее правоту. В качестве симпатических чернил данную субстанцию использовать оказалось невозможно.
Деньги, полученные ею через Дисконт-банк, по ее показаниям, были посланы бароном ван дер Капелленом. Следователь спросил: «Когда вы в первый раз пришли в бюро нашей контрразведки на бульваре Сен-Жермен, 282, были ли вы уже тогда немецкой шпионкой?».
«Я перечел ее перехваченные письма, – сообщает комендант Ладу. – Большая часть из них была адресована капитану, давно служившему на фронте (имелся в виду штабс-капитан В. П. Маслов. – Б. С.). Все они были подвергнуты самому тщательному исследованию, испробованы в наших лабораториях при помощи всяких химических реактивов. В них не было ничего, решительно ничего такого, что могло бы повлечь за собой что-либо, кроме смутных подозрений».
По словам Маты Хари, сказанным на суде, руководитель германской разведки, от которого она получила тридцать тысяч марок, был ее любовником и платил именно за это. «Очень щедрый человек», – заметил председатель судебной коллегии. «Тридцать тысяч марок – это моя обычная цена, – возразила Мата Хари, – все мои любовники платили мне не меньше. Я всего лишь проститутка, а не шпионка».