Читатель имеет основание задать такой вопрос: действительно ли отношения между советскими чекистами и немецкими друзьями были такими уж безоблачными, какими их рисует автор? Нет, они далеко не всегда были безоблачными. Имели место трения, случались и скандалы. Начну с истории трагикомической. В 1968 году, когда мы еще сидели в здании Галльского горотдела МГБ, из нашего холодильника стали одна за другой исчезать бутылки с представительской водкой. Запирать свой офис на ночь мы не могли: его убирали и протапливали немцы. Этой нехорошей информацией наш шеф поделился с заместителем начальника окружного управления МГБ подполковником Райхом. Тот воспринял неприятную новость очень серьезно. На другой день он вручил нам бутылку польской водки, обработанную невидимым порошком. Не прошло и суток, как бутылка исчезла. Тут же примчались сотрудники оперативно-технического отдела МГБ во главе с Райхом. Офицеров горотдела буквально согнали в клуб, усадили и предложили положить руки на стол ладонями вверх, после чего прошлись вдоль стола со специальной лампой. Руки вора засияли фосфоресцирующим светом. Он был немедленно арестован. Это происшествие оставило у меня на душе неприятный осадок. Между нами и сотрудниками горотдела пробежала кошка. Я сам слышал, как один из немцев совершенно серьезно сказал своему приятелю: «Советские друзья могут простить все. Одного они не прощают: когда у них воруют водку». Такое опять же мог сказать только немец.
В 1985 году произошло событие, о котором лучше не вспоминать. Но вспомнить придется. Один наш начинающий разведчик из небольшой резидентуры на севере ГДР получил от какого-то партийного функционера сообщение на Хонеккера. Немцы часто в доверительной форме рассказывали нам разные любопытные подробности о жизни и деятельности своего руководства. Сообщение показалось нашему сотруднику интересным, и он попросил функционера записать его информацию на пленку. Тот записал, а кассету с пленкой забыл на рабочем столе. Одна из его сослуживиц от нечего делать решила прослушать запись, а прослушав, пришла в ужас и доложила кассету по инстанции. Наш источник, будучи допрошенным, сразу раскололся. Его исключили из партии, а злополучную кассету отвезли в Берлин самому генсеку. Назревал грандиозный скандал. Мы боялись, что Хонеккер позвонит Горбачеву и попросит закрыть все наши резидентуры в окружных центрах. Однако до этого дело не дошло. Нас выручил Мильке. В жертву принесли только двух человек: сотрудника, допустившего грубый просчет, и его непосредственного начальника. Они были в течение суток откомандированы на родину и вскоре заменены другими офицерами внешней разведки. Руководитель Представительства КГБ в ГДР извинился перед Хонеккером во время возложения венков к памятнику советскому солдату в Трептов-парке. Генсек усмехнулся и махнул рукой: какие, дескать, мелочи! По правде сказать, Хонеккера в ГДР недолюбливали. Он допустил серьезные просчеты в экономической политике, вследствие чего снизился жизненный уровень населения. Любил часто и много говорить. Ему не хватало скромности и доступности старых коммунистов-тельмановцев, хотя он изо всех сил старался казаться и скромным, и доступным.