– Извините, – смутилась под этим жестким взглядом Наталия. – Вы меня не знаете…
– А почему вы, сударыня, в шубе, позвольте вас спросить? – снисходительно улыбаясь, спросил Ошеров, поднимаясь из-за стола (он оказался выше Наталии аж на целую голову) и направляясь зачем-то к белой ширме, стоявшей в углу его просторного кабинета рядом с большим столом, на котором стояли коричневого блестящего стекла бутылки с йодом и прозрачные баночки с мазями, высилась гора чистых бинтов, слегка прикрытых кофейного цвета стерильной марлей. Здесь жэе лежали, зловеще поблескивая металлические инструменты (орудия пыток).
Наталия терпеть не могла больниц. «Уж лучше бывать в морге… Там ты уж наверняка знаешь, что под ножом у патологоанатома человек уже ничего не чувствует… Больше того, а вдруг ему это даже приятно?..»
Она быстро скинула шубку и шапку, положила все это одним движением на стул и подождала, когда же доктор вновь обратит на нее свое внимание.
– Вы кто? – наконец спросил он, снова усаживаясь за стол, но только теперь вполоборота, разглядывая потенциальную пациентку.
– Я приехала в гости…
– К кому?
«Сейчас, так я всем и рассказала…»
– К одной своей знакомой («Он не посмеет расспрашивать меня подробно.»)…
– К Романовой?
И она поняла: он заметил их вместе с Люсей на кладбище вчера, когда хоронили Ванееву.
– Я бы хотела вас спросить: Люба Прудникова сейчас где находится?
– Я полагаю, что на том свете, а почему вас это так интересует?
– Потому что я писательница… Я приехала сюда, в эту глушь за впечатлениями… А тут сразу столько навалилось: и похороны Ларисы Ванеевой, и убийство Прудниковой… Весело вы здесь живете, ничего не скажешь… А еще Люся мне рассказала, что осенью погибла ваша медсестра…
– Вы напрасно пришли сюда. Это – БОЛЬНИЦА.
– Ну не будьте такой букой, – Наталия вдруг совершенно
нахально провела своей ладонью по лысине Ошерова и
неожиданно обняла доктора за шею. Он сразу же инстинктивно
вжал голову в плечи. Он был удивлен. Это несомненно. Но она знала, что на некоторых мужчин такие вот нестандартные поступки действуют возбуждающе. А медицинский кабинет настраивал на что угодно, но только не на перевязку. То ли доктор выглядел столь сексапильно, то ли в кабинете просто было жарко, но Наталия на какое-то время, казалось, забыла, зачем пришла.
– Не отказывайте мне, – сказала она, метнувшись к двери и запирая ее на щеколду, затем вернулась и села на колени к Ошерову. Ей нравились такие интеллигентные мужчины, с которыми можно было вытворять все, что угодно, не боясь быть непонятой. И Ошерова наверняка оценил ее смелость.