– Ну как же… Кое-что вы все-таки уже успели узнать, познакомиться… Вот с ним, например…
Ошеров был чудесным доктором. Он прекрасно разбирался во всех частях женского тела и поэтому, совершив повторный сексуальный маршрут, сделал так, что Наталия вообще после этого уснула на кушетке.
Она спала минут пять, не больше, но блаженство не покидало ее.
Когда же она все-таки оделась – быстро, чтобы вновь не спровоцировать горячего и страстного доктора, вынужденного изо дня в день скрывать свои желания (если они у него, конечно, возникали при виде больных женщин), – он налил ей немного разведенного спирту, после чего они выпили за знакомство.
– Главное, вовремя познакомиться… – расхохоталась
Наталия, облизывая пересохшие губы и нервным движением промокая их клочком чистого бинта, оставшегося после их интимных процедур. – Нет, все-таки, что ни говорите, а от обстановки многое зависит…
Ошеров встал, надел поверх одежды халат и нежно привлек к себе Наталию:
– Наташа, вы обещаете, что еще раз придете ко мне?
– Обещаю. Только взамен на то, что вы снова угостите меня разведенным спиртом…
– Никаких проблем.
Она сделала вид, что собирается надевать шубу, но вдруг передумала:
– Я не уйду, пока вы не покажете мне мертвую девушку. Вы, наверно, не поверили мне, что я писательница, но это действительно так… Должна же я увидеть своими глзами то, что теперь принадлежит только вам… Ну что вам, жалко?
– Да нет, конечно… Пойдем…
– Мы уже перешли на «ты»?
– У меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь… Пойдем, я покажу тебе все, что угодно…
Они вышли в коридор (в больнице по-прежнему не было ни одного человека), спустились по узкой крутой лестнице в подвал, прошли какими-то жуткими холодными коридорами («Какое счастье, что я успела набросить шубу!»), пока не оказались в самом конце, в большой, ярко освещенной комнате-холодильнике, где на столе, все также прикрытая простыней, лежала мертвая Люба Прудникова.
Ошеров по-хозяйски, словно показывая товар лицом, сорвал простыню с мертвой, и Наталия увидела потрясающей красоту женщину, нагота которой вызывала лишь эстетические чувства, даже несмотря на то, что это был все-таки труп.
– Какая она красивая, – прошептала она, обходя тело со
всех сторон. – Ты сам ее раздевал?
– Пришлось. Сначала вынул нож… Жду, вот, теперь следователей из города… Но снега-то, сама видела, сколько намело… Неизвестно теперь, когда они приедут…
– А ты не знаешь, кто мог ее убить? Ведь ты же местный… Тебе, кстати, сколько лет?
– Тридцать семь.
– Ты здесь уже сколько лет?
– Больше десяти. Я, конечно, могу предположить, но это ничего не изменит… Андрей Аржанухин… Он любил ее, а она гулящая была… Красивая, мужики за ней табуном ходили… Но она никого, кроме Ванеева, не любила… А он женился на Ларисе.